Так было каждую ночь, и каждый раз, когда я терял сознание и растворялся внутри себя, но не сейчас. Тьма не смогла заключить меня в свои терновые объятия, я промчался через неё словно вихрь, и не успел до конца погаснуть свет в моих глазах, сияющий сквозь разрушенные перекрытия дома, как он разгорелся с новой силой. Яркая вспышка ударила в меня – и я буквально упал на стул перед своей школьной партой, а яркий свет свернулся в лампы над головой. Это снова была аудитория школы Стражей, яркий миг из моего прошлого и единственное время, когда всё в жизни казалось радужным и перспективным, когда я источал позитив и здоровый юношеский оптимизм. Я сидел на том же месте, за своей любимой партой в главной лекционной комнате школы Стражи. Зеленоватые бра на стенах продолжали источать ровный и тёплый свет, но сейчас мне показалось, что он немного потускнел с моего прошлого визита. Да и все краски в помещении поблекли, воздух стал более сдавленным и сдержанным.

За кафедрой стоял Наставник в своём привычном образе и смотрел куда-то в сторону, вглубь света, идущего от стен. В комнате царили тишина и напряжённое внимание. Многое изменилось за это время. Наши ряды существенно поредели, многих претендентов отчислили из школы, а кто-то ушёл добровольно, не выдержав всего морального груза ответственности, о котором нам твердили с утра до вечера. В каком-то смысле их можно понять, ведь на наши плечи пытались взвалить непосильный груз, требовали стать грозными Атлантами, что понесут на своих плечах судьбы миллионов, без права оступиться и оставить свою ношу. Не каждому пришлось по нраву отдать всю оставшуюся жизнь служению обществу. Многие пришли сюда по обычному юношескому задору, в поисках какой-то неведомой мечты, духа приключений, романтики и очень быстро понимали, что форма часто очень далека от своего содержания. К тому моменту остались только самые стойкие и целеустремлённые, в ком горел истинный огонь, как любил говорить Наставник и что он всё время в нас искал. Я не мог вспомнить точное количество учеников, но сейчас позади меня сидели только невероятно сильные духом, смелые и преданные делу люди, те, кто очень скоро выйдут на улицы охранять мечты людей. Закончилось время детских шуток, весёлого задора, шума и гама, висевших в воздухе в первые дни нашей учёбы, теперь на их смену пришла тишина, которая останется с нами до конца наших дней.

В то время внутри меня ещё бушевало пламя свершений. Его не смогли погасить никакие невзгоды и тяжести, выпавшие на мою нелёгкую юношескую долю. Я с таким же восхищением смотрел вперёд и выше, на сцену, на кафедру и на своего Наставника, к кому я до сих пор испытывал огромный пиетет, но кто уже стал для меня родным. Главная ошибка других студентов, что они не воспринимали его всерьёз, его слова и лекции. Они думали, что это простая идеологическая работа, попытка просвещения или даже пустой трёп скучающего старика, а я всегда считал это главным испытанием в своей жизни. Я видел в его глазах эту надежду, попытку найти родственную душу, разглядеть в толпе перед собой тех единственных, кто понесёт его зажжённый факел дальше к финишной черте. Он как умелый кузнец из раза в раз сжимал меха из своих слов и раздувал в нас огонь, ковал тот самый карающий клинок, тайное оружие, спрятанное ото всех, свой стилет, который он мечтал вонзить в нарастающую лавину Отступников. В тот же самый момент я видел в его взгляде неутолимую тоску по прошлому, по чему-то давно потерянному, словно он постоянно искал нечто неуловимое в наших сердцах, огонь страсти, про который постоянно твердил. Наставник будто чего-то ждал, надеялся, что из пепла потерянного прошлого снова возгорится этот пожар, а он сам восстанет, словно птица Феникс, и понесёт свой дар людям. Он всё ждал и не находил, от того его взгляд становился всё грустнее с каждым днём.