Мэри распаковывала вещи и укладывала их на стол, потому что тумбочки или шкафа здесь не было. Робот-пылесос, который пыхтел и лязгал износившимися деталями, заканчивал уборку. Скрип его колес был даже радостным. Мэри отложила баллоны и маску в сторону. Прикоснувшись к лицу, она ощутила резкую боль. Кожа начала стягиваться и пощипывать.

–Либо дыши, но мучайся с мозолями, либо не дыши вовсе, – досадно сказала девушка. – Такой ненадежный человеческий организм. Чуть что, сразу бросается умирать.

Джонни на секунду замер. Это слово вдруг приобрело для него пугающее значение.

–Зачем ты так говоришь? – спросил он.

–Как так?

–Про умирание.

Они смотрели друг на друга. Мэри глубоко и тяжело вздохнула.

–Значит время пришло. Мы с тобой не говорили об этом, но ведь оба понимаем, что я умираю, – сказала девушка, садясь на потрепанный, но мягкий диван.

Джонни подбирал ответ. Его ресницы слегка дергались, а зрачки на мгновение сузились до предела.

–Поэтому ты вспоминаешь свою жизнь? – спросил он.

–Ты уходишь от темы, но да, и поэтому тоже. Прожитая жизнь и есть теперь смысл моей жизни. Ничего мне не остается.

Поговорить хотелось, выразить чувства хотелось, но слова не находились. Может об этом было бы легче сказать кому то другому, но не родному человеку.

–Почему ты яростно вступилась против их затеи? – через пять минут молчания спросил Джонни.

–Потому что не хочу, чтобы они пожалели о последствиях. Им еще надо будет жить с этим.

–Ты тоже можешь жить.

Мэри нежно посмотрела на возлюбленного.

–От логичного робота в тебе все меньше и меньше, – с горькой улыбкой сказала она. – Люди после смерти не живут.

–Я знаю, как спасти тебя, – твердо сказал Джонни.

–Меня уже не спасти, ты знаешь это. После того, как умру, тебе придется смириться с этим, так что лучше начни уже сейчас.

Мэри подошла к нему и обняла. Слезы наворачивались на глаза, подгоняемые страхом неизбежного. Она не переживала за себя, ведь после смерти для нее ничего не будет. А вот Джонни останется здесь один.