Как не могу показать ей тело Мэри по особым причинам. Она кричит на меня, умоляет позволить ей проститься, проклинает, говорит, что я не слишком печалюсь об ее уходе, будто бы не любил ее вовсе, а может быть даже и рад, что она ушла. Конечно же, это не так, за что она тут же просит прощения. Не могу я обижаться на нее, это ее эмоции, она страдает, а страдания полностью не уходят никогда, лишь со временем притупляются. Я виноват перед ней, что не могу эти страдания уменьшить прямо сейчас, это не в моих силах. Ей остается только все испытать, довериться близким людям и оставить в своей памяти, как опыт.

Глядя на то, как помрачнели лица, что знали Мэри, я думаю, что поступил эгоистично. Человеческие переживания, таящиеся внутри меня и рвущиеся наружу, не до конца мною понятые и измененные моей оболочкой, слишком сильны, чтобы я мог с ними справиться. Смотря на то, как мучается моя любовь, я представлял момент, когда она перестанет дышать и покинет меня. И чувства, которые предрекало такое будущее, казались мне невыносимыми. И сейчас я предполагаю, что они невыносимы. Однако эта участь прошла стороной. Получается, что страх помог мне найти выход. Но выход создан только для меня и для нее. В этом эгоизм моего поступка – я не страдаю сам, но вижу, как страдают другие, но ради нашего будущего, не могу им рассказать. Когда-нибудь им откроется правда, и мы встретимся там. Предполагаю, что раз одного робота человек научил быть человеком, то остальные также могут последовать этим путем.

Информация перепуталась и кажется нелогичной. Это все эмоции – они вносят хаос в упорядоченную, стройную систему умозаключений механизма. Всегда это детерминировало помехи и сложности анализа данных у меня в голове. Однако моя точка отсчета со мной и вскоре все наладится.

Для остальных все тоже наладится. Со временем.

–Вы многого добились, – говорю я им при встрече. – Мэри поражалась вашими успехами. Она гордится вами и уверенна в вас.

Старшие члены команды в лице Сержа и Лени не сдерживают себя. Это мне понравилось: они спокойно выражают свою печаль через слезы, тем самым давая выход образовавшемуся внутри горю. Исходя из доступных источников, такая реакция самая правильная и в дальнейшем для них все будет проходить легче. Беспокоюсь за Костю и Жюльетту. Костя закрывается в панцире исследований, ныряя в работу все глубже и делая вид, что происходящее его не касается. А Жюльетта, как я увидел при последней встрече, кричит на всех вокруг, обвиняет и перекидывает огромный камень эмоционального груза на других людей, придавливая сверху своим весом. Я также увидел, что им помогут. Поэтому у меня появилось право сделать шаг.