В следующий миг вместо синевы с ладони Голицына сорвалось мощное пламя, будто там зажглась газовая горелка. Он крутанулся, разбрасывая огонь во все стороны, чтобы уж достать меня наверняка. Воздух мгновенно пропитался жаром. Пылающие языки едва не лизнули меня. Я резво отскочил, избежав новой красноты на защите, которая от такого могла бы стать и фатальной. Соперник напряженно свел брови, прислушиваясь к моим шагам и отчаянно вертя головой, пытаясь поймать хотя бы мою тень. Но иллюзия прятала меня надежно. Максимально беззвучно я подобрался к нему с другой стороны, собираясь еще раз пробить кулаком покров, уже изрядно побледневший с начала поединка — словно чем больше сил противник тратил на атаки, тем меньше их оставалось на оборону.

— Слева! — вдруг крикнула Островская, явно сообразившая, что тут творится.

Голицын прытко развернулся — и пламя с его руки, хоть и отправленное вслепую, полетело четко в меня. Я молнией отскочил, и оно косо пронеслось над моей головой, чуть не задев. Будь тут уловители, они бы сейчас заверещали как бешеные.

— Сзади! — вновь крикнула Островская, не давая мне сделать и шага.

Стас мигом обернулся и пульнул еще одним огненным потоком в меня. На этот раз я увернулся чудом.

— Нельзя подсказывать! — возмутился на скамейке Генка.

— А почему нельзя? — спокойно отозвался Рогозин. — В реальном мире все можно. Главное — выжить.

— Справа! — внезапно закричала Роза, указывая в противоположную моей сторону.

Голицын, не сообразив в пылу боя, кто и зачем кричит, крутанулся туда и напитал воздух огнем — невольно дав мне немного передохнуть.

— Спереди! — снова крикнула Островская.

— Сзади!.. — тут же завопил Генка.

А следом загалдела и остальная группа, наполняя спортзал хаосом. Одни указывали прямо на меня, другие — в иные стороны. Так что я сразу услышал всех, кому не нравлюсь и кому нравлюсь — но составлять списки сейчас не было времени. Потоки яркого пламени слетали с ладони и щедро раскидывались по всем указанным направлениям.

— Слева!

— Сзади!

— Спереди! — боевито вопили студенты, явно пытаясь сделать поединок еще веселее.

— Справа!..

Даже я бы запутался, если бы это осмыслял, а мой противник все равно что был с завязанными глазами. Слепо швыряясь огнем во все стороны, он вертелся как детский волчок — вынуждая и меня уворачиваться так же быстро.

— Справа! — надрывался Генка.

Пока Голицын сообразил, кто кричит и где находится противоположная сторона, я подскочил к нему и с размаху врезал кулаком по его покрову, который все больше бледнел от каждого выпущенного потока жара. Броня соперника сочно заалела. Тут же жгучие языки понеслись в меня. Я отскочил, сжимая наливающиеся синевой кулаки. Внезапно мой противник весь — от макушки до пяток — окутался ярко-красным пламенем, демонстрируя еще один отличный стихийный щит. Студенты на скамейках ненадолго замолчали, любуясь огнем вокруг него, а я максимально бесшумно шагнул к нему, готовый нанести удар синевой прямо в это дрожащее пламя.