— Я думаю, у них полно своих проблем. — Германа рассуждения Дуго почему-то разозлили. — Вот когда они со своими проблемами разберутся, тогда и прилетят к нам. А пока я хотел бы поговорить о спасении клана Ветродувов, если ты, конечно, закончил со своими идиотскими пришельцами. Что нам делать с девчонкой?

— Не знаю, — вздохнул Дуго, — Герда к ней уже успела привязаться…

“Выходит, — подумал Герман, — не я один не знаю, что делать. Вон даже многоопытный Пилигрим в растерянности, рассуждает о какой-то чуши вроде пришельцев. Да и как не быть в растерянности, если прямо тебе на голову вдруг падает девятилетний ребенок и смешивает все планы?! С девочкой не станешь ломиться через лес, придерживаясь необходимой для спасения клана скорости…”

— А мы? — внезапно продолжил Дуго. — Во что верим мы? У нас нет веры. Все мы — дети Последнего Завета. Наш удел — неверие. Наше будущее — туманно. У нас нет никого, кто помог бы нам, направил нас, наставил на путь истинный…

— Ты что это? — вытаращился на Пилигрима Густав. — Кто это нам поможет?

— Никто. — Дуго посмотрел на великана с грустью. — Я читал эту книгу, написанную безумцем, и думал, может быть, Меганикам повезло куда больше, чем нам. У них есть Последний Завет. У них есть их вера. А у нас? Что есть у нас? Только обломки минувшего и попытки собрать воедино стремительно разваливающийся под нашими ногами мир. Радиация, мор, постоянные конфликты между кланами. Все охраняют свою территорию, борются за существование, и все постепенно вымирают, вырождаются. Сколько всего людей осталось на нашей планете? Есть ли хоть один клан, население которого растет, а не снижается? Наступит ли когда-нибудь день, когда люди объединятся и перестанут воевать, или нам суждено увидеть окончательный закат нашего вида?

— Не стоит впадать в уныние, — заметил Герман, — вот спасем Ветродувов и сразу займемся увеличением популяции нашего вида. Я чувствую в себе немереный потенциал в этом деле. Да и Густав тоже поможет. Правда, Густав? — Герман подмигнул великану, и тот радостно загоготал:

— Ага, я готов для популяции того этого самого…

— А вот ты, Герман, во что ты веришь? — спросил Дуго.

— В себя, — помолчав, ответил следопыт. — Верю, что у меня хватит времени, чтобы поймать цель в оптический прицел и сил уйти от погони. — Лицо его стало жестким. — А вот чего я не люблю, так это предаваться воспоминаниям и унынию. А еще я не люблю тупого философствования, далекого от окружающей меня действительности. Ты меня понимаешь, Пилигрим?

— Думаю, что да, — кивнул Дуго и торжественно изрек: — Я полагаю, Герман, что ты — человек будущего.