Поэтому он начал тайно забирать отчеты домой. Каждый день понемножку. Убирая очередную папку в портфель, он покрывался холодным потом, уверенный, что сейчас кто-нибудь выкрикнет его имя и обвинит в нарушении закона – особенно когда начал забирать отчеты, написанные другими инспекторами.

Но никто его не окликал.

На двадцать третий день после возвращения с острова стук компьютерных клавиш и гул голосов вновь стихли – в дверях вдруг появилась мисс Бубльгум с папкой в руках.

Хлопнув жвачкой, она оглядела ряды столов.

Линус спрятался за свой компьютер, не сомневаясь, что она принесла приказ о его увольнении.

Мисс Бубльгум прошла к кабинету мисс Дженкинс.

Мисс Дженкинс не выразила особой радости при виде мисс Бубльгум и помрачнела еще больше, когда та задала какой-то вопрос. Мисс Дженкинс ответила и указала на столы.

Мисс Бубльгум развернулась и пошла между рядами, ритмично покачивая бедрами. Мужчины смотрели ей вслед. Некоторые женщины тоже. У Линуса возник порыв забраться под стол. Едва справился.

– Здравствуйте, мистер Бейкер, – весело сказала она. – Это вам.

– Здравствуйте, – ответил он, кладя руки себе на колени, чтобы они не дрожали так сильно.

Она слегка сдвинула брови:

– Я называла вам свое имя?

Он покачал головой.

– Дорин.

– Рад познакомиться, Дорин.

Она положила папку ему на стол:

– Подписано только сегодня утром.

Линус уставился на папку.

Дорин наклонилась к нему ближе. От нее пахло корицей. Она провела пальцем по его коврику для мышки. Потом ее палец приподнялся и тронул фотографию в рамке. Дорин поцеловала его в щеку теплыми, чуть липкими губами. А затем ушла.

Линус едва мог дышать.