Партизан вопросительно кивнул:

— Я пойду?

— Ага, — я мотнул головой.

— Бывай, Ворон. Удачи тебе.

— И тебе не бедствовать, Партизан.

Лесовик улыбнулся и, не поворачиваясь ко мне спиной, начал отступать в кусты. Он меня не боялся, но опасался, и я его понимал. Был человек — стал монстр. Какое уж тут доверие…

Вскоре Партизан скрылся, а я осмотрелся, собрал вещи в рюкзак, повесил на плечо автомат и двинулся к ближайшим пещерам. Кто знает, вдруг, эльфы, в самом деле, смогут мне помочь…

42

42

Среди вороха вспомогательной информации, которая загружалась эльфами в головы наемников, имелись частичные схемы подземных лабиринтов, а так же инструкции по возвращению в город народа Оль — тари — сай. В случае, если цель достигнута и пирамида уничтожена, наемнику следовало выйти к одному из подземных входов и дождаться проводников. После чего он спустится вниз, лично встретится с эльфом, который делал на него ставку, и получит награду.

Я следовал этим инструкциям. Входов в подземный мир рядом много, я выбрал ближайший, добрался до пещеры и начал самостоятельный спуск. Но вскоре передо мной оказалась голограмма моего «куратора» Лусс — иир — кая. Изображение эльфа в инвалидном кресле возникло передо мной в широком тоннеле, и я остановился.

— Поворачивай назад, — произнес древний эльф — полукровка.

— Почему? — прохрипел я. — Наш договор выполнен, и я хочу получить свою награду. На крайний случай, равнозначную замену.

Изображение эльфа было нестабильным. Оно вздрогнуло и поплыло, но практически сразу снова стало четким, и я услышал:

— Договор заключался с человеком, а ты мутант и носишь в себе концентрированное зло.

— Я изменился внешне, а не внутренне. Поэтому настаиваю на том, что вы мне должны.

— Нет.

— Хотя бы подскажи, как избавиться от того, что во мне.

— Об этом не может быть речи. Уходи. Возвращайся на поверхность и не смей спускаться под землю.

— Это ваше последнее слово? — я разозлился.