— Как-нибудь, — произнес Смоки, утирая глаза ладонью, — как-нибудь.

Софи встала, растерянная, хмурая, неспособная думать.

— День такой хороший, — заметила она беспомощно, — просто замечательный денек...

Подойдя к окну, она отодвинула тяжелые занавески, из-за которых в комнате царил полумрак. Солнечный свет ослепил ее; она смутно различала толпы народу в саду, вокруг каменного стола под буком; некоторые подняли глаза; кто-то из детей постучал в окно, просясь внутрь.

Софи открыла окно. Смоки следил за ней из своего кресла. Лайлак переступила через подоконник, подбоченившись бросила взгляд на Смоки и проговорила:

— Ну, в чем дело?

— Слава тебе господи, — выдохнула Софи. От облегчения у нее задрожали колени. — Слава тебе господи.

— Кто это? — спросил Смоки, вставая.

Софи заколебалась, но лишь на одно мгновение. Не всякая ложь лжива.

— Твоя дочь, — сказала она. — Твоя дочь Лайлак.

Страна под названием Повесть

— Хорошо. — Смоки вскинул руки, как бы сдаваясь в плен. — Хорошо, хорошо.

— Отлично, — сказала Софи. — Ох, Смоки.

— Будет весело, — проговорила Лайлак. — Увидишь. Ты удивишься.

Отказаться не получилось — он должен был это предвидеть. Какие аргументы мог он им противопоставить, если они сумели послать к нему его давно потерянную дочь, чтобы она уговорила его, напомнила о давнем обещании. Смоки не очень верил, что Лайлак нуждается в нем как в отце. Он предполагал, что она вообще ни в ком и ни в чем не нуждается, но нельзя же было отрекаться от обещания быть ее отцом.

— Хорошо, — повторил Смоки, отводя взгляд от просиявшего лица Софи.

Он обошел библиотеку, включая всюду свет.

— Поспеши, — проговорила Софи. — Пока еще светло.

— Давай быстрей. — Лайлак потянула его за рукав.

— Секундочку. Мне нужно кое-что найти.