– Спасибо, – произнесла я растерянно, но мозг отказывался соображать. Обведя взглядом всех присутствующих, я вдруг опомнилась: – А кто сейчас сидит с Ферн?! Тюльпана, ты же не…

– Она жива, – отмахнулась та не без досады в голосе. – Я попросила Дария присмотреть за ней. – Искусанные фиолетовые губы тронула недобрая улыбка. – Ей наверняка сейчас очень весело…

– Мне не удалось найти Микаэлла, – сказала я тихо, чувствуя теплые руки Коула, придерживающие меня под ноющую поясницу. Лишь они не давали мне упасть обратно на пол. – И еще я потеряла твою фигурку, Диего.

– Не беда! Это ведь была всего лишь проекция, – улыбнулся он и вытащил из кармана фигурку, идентичную той, что была со мной в Дуате. Лазурная юбка, смоляная шевелюра, розовый венок и череп вместо лица.

– Фух, хорошо, а то ее затянуло в Асат. Точнее, как бы сказать, она улетела…

– Подожди. Что? Улетела? Сама?.. – Лицо Диего резко осунулось, будто отражая пережитые годы войны и Великой депрессии. Загорелые руки обмякли, опустившись вдоль тела, а сам он тихо забормотал: – Ох, Микаэлл… Нет…

– Что еще ты видела в Дуате, Одри? – спросила Тюльпана требовательно. Ей, как всегда, было не до сантиментов.

– Кажется, с каждой новой жертвой Паук становится сильнее, – прошептала я. – В этот раз он был размером с фургон Джефферсона, без шуток! Чем больше эта тварь ест, тем опаснее становится. Нужно разобраться с ним как можно скорее…

– Кому чай?

Я обернулась, но вовсе не на голос Морган, а на дребезг фарфора, раздавшийся следом. Это разбились чашки из веджвудского сервиза, посыпавшиеся с серебряного подноса. Как и он сам, чашки покатились по полу, раскалываясь еще в полете от магии, выстрелившей во все стороны напоследок.

Ужас обвился вокруг шеи петлей, и я поняла, что не могу двигаться. Никто не мог. Лишь Диего встал на ноги, но сделал всего шаг и замер тоже – прямо на середине комнаты с протянутыми руками. Потому что понял: слишком поздно.

Его лицо исказилось, как исказилось и лицо Морган от боли.

– Дарий, – выдохнул Джефферсон, медленно поднимаясь с табурета. – Что ты наделал?

Морган издала влажный хлюпающий звук, глотая кровь, капающую изо рта. Маленькие побелевшие ладошки легли на лезвие меча, что торчало у неё из солнечного сплетения, пронзив насквозь. Стоя за ее спиной, Дарий крепко держался за эфес фалькаты, дожидаясь, пока тело Морган не сделается ватным. Лишь когда крови набралось так много, что она, пропитывая подол платья, побежала по ногам девочки, он выдернул меч и позволил Морган упасть.

Она трепыхалась всего мгновение, пытаясь ползти по осколкам фарфора, а затем внезапно стихла, прижавшись щекой к деревянному полу. Карие глаза с зелеными прожилками остекленели, уставившись нам на ноги, прямо как у того глупого бобра, которого Диего подарил ей на день рождения.