–
Ей потребовалась всего секунда, чтобы снова подняться на ноги, и мне тоже. Мы застыли друг напротив друга. Эмиральда подняла ножницы, раскрыла их и невинно улыбнулась. Глаза ее действительно напоминали круглые камни изумруда. Рисунки роз, обрамляющие кукольное лицо, издалека казались живыми и бархатными. Стройная, как струна арфы, и смуглая, как кофе с молоком… Эмиральда была невероятно хороша собой и настолько же невероятно безумна.
Сердце гулко стучало в груди, а по ногам бежала кровь. Следя за каждым движением швейных ножниц, я вытряхнула из волос траву и сложила вместе пальцы, готовясь обороняться. Но все, что сделала Эмиральда, – это щелкнула своими ножницами и расхохоталась:
– Чик-чик! Они же такие красивые! Ты чего?
– Это ты чего?! – воскликнула я разъяренно. – Из-за тебя я чуть не свернула себе шею! Хватит бросать меня на землю, как мяч! Луна с Ворожеей предупреждали, что после Ведьминой башни у тебя поехала крыша, но я не думала, что настолько…
Эмиральда поджала малиновые губы и печально взглянула на ножницы, будто это они напомнили ей о преданной сестре, оставленной за тысячу миль отсюда, а не я.
– Разве ты не должна сейчас наводить марафет и пить шампанское из горла, как все невесты? – решила сменить тему я, заподозрив, что обсуждать Луну было не лучшей идеей.
Эмиральда напоминала переключатель: вот ей грустно, вот ей смешно, а вот она хочет тебя убить. Хихикнув, Эмиральда опустила ножницы и снова уставилась на них. Она просто… любовалась ими. Те и впрямь были прелестны: изящные, позолоченные, в форме журавля с крыльями-колечками и клювом-острием. Небольшие, они идеально помещались в ее ладонь, увитую с внешней стороны лозами чернильных вен…
Я сглотнула, поднимаясь взглядом по рукам Эмиральды к ее локтям: тьма Шепота, которой ее обучила Ферн, переняв знания от Тюльпаны (или же сама Тюльпана?), отравила их почти до плеч, сокрытых под рукавами туники. Но Эмиральда не стеснялась этого и даже не пыталась спрятать вены под перчатками или бинтами, как делала раньше я или Аврора. Она лишь щелкала ножницами, открывая и закрывая их, и томно вздыхала.
– Идеальны, чтобы подрезать нити на свадебном платье, – прошептала она. – Или нити чьей-нибудь жизни. Красивые вещи такие опасные! В точности как правда… Но что, на твой взгляд, режет больнее – она или ножницы, а?
Я не понимала, о чем говорит Эмиральда, и это лишь подогревало мою тревогу. Кто вообще доверяет такой, как она, острые инструменты?!