— Может, расскажете уже, что вам от меня надо?

Она решила не разыгрывать виктимность и не изображать удивление. Эти ле гар явно знали о ней многое, так зачем попусту тратить время. Её тело было эффективно в любой роли. В том числе, собственно, её самой.

— Моник Робер?

Она восхищённо подняла левую бровь. Неплохо. По всей Матушке сыскалось бы с десяток людей, которые знали бы это имя. Слишком много времени прошло с тех пор, как она с ним рассталась. Любопытно.

Впрочем, это ничего не меняло, да и вряд ли бы могло поменять. Она никогда ни от кого не скрывалась, более того, её никто особо и не разыскивал. До этого дня.

— Допустим. Но моё имя ничуть не объясняет цели вашего ко мне визита.

Реплика сопровождалась плавным (нарочито плавным!) движением кисти слева направо, мол, взгляните сами, кель бордель вы тут учинили. Дадим им шанс.

— Мисс Робер, мы настаиваем на том, чтобы вы проследовали с нами.

Надо же. Они настаивают.

Голос говорившего, пусть и упрятанный за грозным скрежетом вокорра, выдавал его с головой. Её дар не обманешь, она различала выражение глаз штурмовика так же чётко и непосредственно, как если бы он снял с себя непроницаемый шлем, да и вовсе стоял бы сейчас перед ней голый и мокрый, как хрущ.

Он боялся, он до истерики боялся её сейчас, вот бы ещё знать, почему.

Что-то по её поводу ему сказали. Что-то такое, хитрое, достаточное, чтобы здоровенный омм в силовой броне и с пушкой в руках перестал контролировать свой голос, заставляя его предательски дрожать.

Ох, не то тебе сказали. Совсем не то. Потому что если бы те оперативные сведения были хоть в малейшей степени правдивыми, то последнее, что бы пришло тебе в буйную головушку, это тыкать в неё стволом.

Ты бы улепётывал сейчас, только дым бы из-под копыт столбом поднимался.

— Я сейчас не в том положении, чтобы вам хоть как-то возражать, но я вольная горожанка Луавуля, а значит, у меня есть кое-какие права даже под угрозой тяжёлого штурмового вооружения. Могу я поинтересоваться, с какой целью меня, хм, приказано препроводить для беседы? Я верно процитировала?

В ответ последовало продолжительное молчание. Минута, две, пауза затягивалась. Ей оставалось только ждать. Наконец неслышимые переговоры пришли к какому-то общему знаменателю.

— Ряд лиц, с которыми вы контактировали, обвиняется в терроризме, пособничестве и финансировании терроризма. Вам зададут по их поводу ряд вопросов, после чего вы будете отпущены.

Дурачок же ты мой дурачок. Те десятки миллионов жётемов, с которыми, как ты только что выразился, она «контактировала» за последнее время, включают такой богатый срез человечества, что там наверняка будут не только террористы, но толкинисты, реваншисты и наверняка мужские шовинисты. И каждого из них она бы сдала с превеликим удовольствием. Другое дело, что ты только что подписал себе приговор.