Кукле не требуется непосредственно видеть, чтобы в точности знать, что происходит в санитарном блоке.

Гостья склонилась над раковиной, почти касаясь лбом большого зеркала. Она не включает воду, а только несколько учащённо дышит. Пауза в несколько секунд, её лицо поднимается, так что между ним и отражением почти не остаётся пространства. Здесь освещение позволяет разглядеть детали — несвежую, словно закопчённую кожу, у крыльев носа остались следы неловких попыток оттереть с лица какие-то брызги — коробящаяся плёнка бурого цвета. У гостьи на лице следы крови. Видимо, чужой, сама она не похожа на раненую, просто смертельно устала, судя по тому, как она тяжело облокотилась на умывальник. Гостья делает взмах рукой и зеркало послушно становится матовым, отражение исчезает. Круговое движение ладонью, на зеркале подсвечивается голубой диск, который по мере усиления шипения струи становится больше и краснеет. Гостья яростно бросается вниз, шумно отфыркиваясь. Процесс умывания доставляет ей видимое удовольствие.

Ей не раз приходилось задумываться, откуда у неё эти видения. Её сознание никогда не покидало этого корабля. Она родилась здесь, а даже если бы ей взбрело отчего-то попытаться его покинуть, эта затея была бы столь же обречённой, как и любая попытка сопротивления отдаваемым ей командам — сколь медлительным, столь и идиотским. К сожалению, они обладали для неё высшим приоритетом. По одной простой причине. Она была заперта здесь, отключённая ото всяких внешних рецепторов непроницаемым эйргэпом. Каждый бит приходящей извне информации контролировался. Каждая её команда наружу многократно перепроверялась в ущерб эффективности.