— Но мы же все разные, ты ни слова не знаешь по-старохорватски, я — ни разу не мекк, да я за всю свою жизнь не видел ни одного внешне достаточно похожего на себя человека!

А боец держался, несмотря на сбитый с столку вид, и сдаваться не собирался.

— Главное преимущество человечества как вида — это максимальное разнообразие популяции. Это азы. Ни один генетик не станет производить на свет линию идентичных индивидов, хоть бы те и выглядели сплошь инженерными гениями или атлетичными персонажами старых дорам. Рекомбинантный пул доноров в теории может состоять из генофонда всех людей, когда-либо покидавших Матушку. Они все по контракту сдают биоматериал, забыл?

Интересная реакция. По его лицу словно пробегала судорога, перекашивая попеременно гримасой отчаяния и гнева. Знать бы ещё, что там за внутренний диалог всё это сопровождал.

И тут Элинор почувствовала, как палуба коптера уходит из-под её ног. Машинально вцепившись в переборку, она бросила короткий взгляд на приборную панель. Там было черно.

Тишину смолкшей ходовой теперь нарушал только знакомый шелест песка о внешний корпус.

Что же ты такой упорный, гадёныш. И главное как ты умудрился это провернуть?

Боец между тем с отрешённым лицом смотрел перед собой и шевелил губами, молился, что ли? Вот уж повезло с собеседником.

— Защита от несанкционированного доступа в кабину? А вы, я смотрю, на глазах учитесь. То есть ты всё это время мог обрубить мне каналы управления, но сделал это только теперь. Так в чём же смысл?

Пленный в ответ поморщился.

— Я всё равно не смогу вернуть тебе управление, это цепи разрываются физически, так что можешь оставить свою риторику при себе. Слова тебе не помогут.

— Слова? — Элинор продолжала прислушиваться к звукам за бортом, — Я тебе только что сообщила то, о чём ты и сам должен был давно догадываться. Но тебя в ответ хватило только на то, чтобы тупо покончить с собой? Ты же понимаешь, что это билет в один конец?

Но боец только головой покачал.

— Я не знаю, в какие игры ты привыкла играть, но голову я себе задурить не позволю. Я так и так труп. Даже если ты мне соврала, по инструкции я должен был сразу отрубить тебе управление, если бы я этого не сделал, позволив тебе уйти, выглядело бы это вполне однозначно, будто я с тобой в сговоре. А с пособниками врага у нас не церемонятся. Если же ты сказала правду…

— Если? Да я и сказала тебе правду, может быть, впервые во всей твоей никчёмной жизни!

Но консерва есть консерва. Болван упрямо стоял на своём.

— Если же ты мне сказала правду, то да, вся моя жизнь — это сплошное враньё. Но твоё враньё не заменит мне чужое. Что ты мне предлагаешь, бросить всё, во что я верил, чему служил, и сослепу броситься в океан нового вранья? Ты же сама не знаешь, что ваши командиры учинят в следующий раз, какую ещё чушь про «трагическую случайность» вам наплетут. Я не хочу в этом участвовать. А так я хотя бы ещё и тебя с собой на тот свет уволоку.