Землетрясение? Здесь? В двухста километрах от ближайшей горной гряды в любом направлении?

Только тут до Клауса дошло, что именно слышали сейсмодатчики. Нет, это были не звуки падения башен, и даже никакая не тектоника. Кому она вообще нужна посреди гигантского ледяного панциря. Три метра осадков в год, которым попросту некуда было деваться. За полвека тут накопился паковый лёд толщиной в полторы сотни метров. Сто пятьдесят миллионов тонн льда на один квадратный километр площади. Цифры послушно мелькали перед глазами Клауса, услужливая аугментация не обращала внимания на то, что ему сейчас не до чёртовой арифметики.

Едва утвердившись на обеих ногах, Клаус как мог быстро рванул к покачивающемуся на рессорах коптеру.

«Срочный прогрев роторов, готовность к экстренному старту!»

Если Мариса ему что-то и ответила, то он всё равно не расслышал, застигнутый новым акустическим ударом.

И без того едва сохраняющие равновесие ноги окончательно потеряли опору, уходя из-под него вместе с чёртовым льдом. Не переставая в голос проклинать всё на свете, Клаус отчаянно пытался ухватиться хоть за что-нибудь, но ощущал растопыренными пальцами в армированных перчатках только беспорядочные удары. Перед глазами же и вовсе творилось нечто несусветное — калейдоскоп всех оттенков голубого не обещал ничего хорошего. Судя по всему, Клаус куда-то падал. Вот только куда можно упасть, стоя не бесконечной плоскости пакового льда?

Одна.

Клаус, прекратив трепыхаться, машинально сгруппировался.

Две.

И какой было смысл считать? Неужели, он до сих пор надеется, что его спасут?

Три.

За три секунды свободного падения на Матушке ты пролетаешь почти 70 метров, достигая скорости почти сто километров в час. Опять эта чёртова аугментация.

Прыжок веры завершился с хрустом вправляемых позвонков. Лёгкий экзоскелет заскрипел, но выдюжил. Мельтешение за бортом разом прекратилось, сменившись картинкой вальяжно надвигающейся на Клауса стены.

Бум!

Клаус принялся судорожно прочищать стёкла очков, точно, перед ним колебалась словно бы отколотая от чего-то целого голубоватая ледяная стена. Задрав голову, Клаус разглядел только уходящую в никуда стропу, куда там за спиной вцепились крючья якорей, лучше было пока не думать. Как говорится, спасибо, что живой.

Дальнейший подъём проходил скучно. Разом всё вокруг заволокший белый туман снежной пыли не давал видимости дальше пары десятков метров — стропа, ледяной скол понемногу скользящего вниз уступа и ничего больше. Гигантским жуком на верёвочке повиснув посреди туманного ничто, Клаус первые пару минут натужно отдувался, пока из крови не выветрился весь адреналин, потом же на целую вечность остался один на один со своими мыслями.