И выдох.

И наклонилась, потянула руки к Машке, что сидела тихо-тихо.

– Иди сюда… вас надо спрятать.

– Не надо, – Розочка отпустила колени Астры. – Он все равно найдет. Надо его отпустить.

И Астра поняла, что именно так будет правильно: тот, кто слишком долго жил и жить привык, тоже хочет уйти. Как драконы.

Нельзя ему мешать.

А помочь – можно.

Глава 26

Глава 26

Когда Ниночка открыла глаза, то увидела потолок. Белый грязноватый потолок – а ведь и года не прошло, как побелили, помнится, она еще краску покупала через тетушку, потому как той, которая в обычном хозяйственном продавалась, белить было совсем невозможно.

И трещина знакомая.

А в углу паутина. В паутине паук черною горошиной. Сидит, не шевелится. Это он правильно. Порой не стоит шевелиться, а вот Ниночке надо. Ниночке лежать неудобно и руки болят. Она подняла одну, поднесла к глазам, пусть рука почти и не слушалась. Зато понятно, отчего болит: посекло всю.

Стеклом это?

Стеклом.

Стол опрокинут, лежит на боку. Тарелки рассыпались. Бутербродов жаль, с икрой которые. И селедку под шубой так никто и не попробовал. Шубу вообще стоило бы вчера приготовить, чтобы настоялась за ночь.

Мысли ленивые.

И кровь по ладони течет, на запястье…

…с вымечка по копытечку…

Голос матушки заунывен, как и сама сказка, которую она рассказывала Ниночке, когда еще оставались силы на сказки. Надо же, вспомнилось. И голос звучит, считай, в голове.

Это от крика.