Эвелинка сорвалась.

Где она?

Ниночка повернула голову направо.

Лежит.

Скрутилась калачиком, подол некрасиво задрался, и чулки теперь только выкинуть, такие дыры не заштопаешь. Жаль, красивые, фильдеперсовые. У Ниночки такие же, помнится, имелись.

…тоже выкинуть придется.

…с копытечка на сыру землю.

– Очнулась? – на Ниночку упала тень, показавшаяся до того тяжелой, что Ниночка и дышать-то смогла с трудом. – Ведьмы живучие, хотя ты не ведьма, название одно…

Тень заслонила свет.

И Ниночка поняла, что скоро умрет, что в живых никого-то здесь не оставят, что…

– Ты полежи, я сейчас, – тень поднялась.

– Т-ты…

Она хотела подняться, но растопыренная пятерня уперлась в грудь, делясь тем могильным холодом, который заставил Ниночку застонать от боли.

– Лежи, лежи, – Толик улыбнулся почти по-доброму. – Уже недолго осталось. Знаешь, на самом-то деле я не хочу никого убивать. Просто… так получилось.

Получилось.

И он поднялся.

Хрустнуло стекло под сапогом, что-то зазвенело, застонало рядом, и Ниночка, все-таки взяв себя в руки – она не будет слабой, она не позволит просто взять и убить себя, – перевернулась на живот.

Стекло.

Еда.

И снова стекло.