– Я сам проведу поминальную молитву…

Это допускалось даже для неимеющих посвящение.

– А ты набросай потом официальное послание царю в Вавилон. Заключение мира лет на десять. Граница по реке Элевтре. Прежняя, согласно последнему договору. Или останется без Дамаска. Не надо прямо, но чтоб понятно было. Задача ясна?

– Да, мой господин.

Эпилог

Эпилог

Мира соскочила на землю с уставшего коня и бросила повод сопровождающему. Уточнять не потребовалось, и так видно, где сидит. Пошла напрямую по шуршащему под подошвами песку. К человеку, в одиночестве расположившемуся в обычной для мавретанца позе, со скрещенными ногами перед странным мечом, воткнутым в землю. На самом деле вокруг три кольца охраны. Просто не лезут на глаза.

Отец услышал шаги и обернулся, она невольно поразилась, насколько постарел и осунулся. Нет, дряхлым он не выглядел и живота не отрастил, но практически седая борода. Если б не брил голову, она б тоже перестала быть черной.

– Говорят, можно вечно смотреть, как горит огонь, течет вода, – показал в сторону канала, – и работают другие.

Она невольно усмехнулась. Вдоль противоположного берега тащили на канатах тяжело груженное купеческое судно. Сам канал был достаточно узкий, максимум пара галер пройти рядом сможет, но вот с такими судами, не способными идти на веслах и маневрировать в зажатом берегами пространстве, приходилось использовать специальные бригады перегонщиков. Причем это была семейная профессия нескольких поселков и неплохо оплачиваемая.

Сам канал шел от восточного рукава Нила по руслу высохшей реки Вади Тумилат тридцать одну милю, что облегчило намного работы до Горьких озер, а оттуда на юг, к Суэцкому каналу[68]. Перепад уровней нивелировался старинными шлюзами, а всего путь занимал четыре дня. Гораздо выгоднее для перевозки грузов, чем на верблюдах, корабль всегда больше увезет и есть выход в Красное море. Очень недурственный доход для фараона, так как пошлина шла в казну.

– Но не вторую же неделю сидеть, пялясь в никуда!

– О да, моя дочь проявила беспокойство об отце! Это нечто новое. Да ты садись. И кстати, кто посоветовал прибыть и попытаться расшевелить?

– Никто, – сердито заявила Мира. – Мне не понравились сообщения. Ты ж никогда таким не был. Вечно занят, строишь какие-то планы и проверяешь очередную идею.

– Я устал, Мира, – сказал отец извиняющимся тоном. – Просто устал. Больше двадцати лет куда-то скакал, чего-то добивался. Без выходных на седьмой день, как нормальный правоверный, практически не бывая дома. Уже никого не осталось, с кем начинал. Бирюк, Аннибал, Агат, Малха, Мария и еще многие, кого ты, наверное, не помнишь, как Желтое Крыло. Все мои друзья ушли к Всевышнему, и лишь я один еще хожу по земле. Мне даже пожаловаться некому, как делала иногда Мария. Все смотрят на меня снизу вверх и ждут приказов, не сомневаясь в их мудрости. Слабость не поймут, даже Писарь, вечный слуга.