Я думаю, он попросил ФОА прийти за нами.

Кстати, он умер в перестрелке. Бойцы ФОА отгоняли нас к цистернам, в то время как сигнал тревоги призвал толпу нализавшихся виски баккенских братушек-нефтяников с их отмороженными пальцами схватиться за ружья, и я никогда не забуду, как Драк, шатаясь, вышел на открытое место, в то время как в нашу сторону нацелились две дюжины обрезов.

– Постойте. – Он размахивал руками, как сумасшедший, и, я клянусь, смотрел прямо на меня. – Постойте.

И все приятели позади него замешкались. На долю секунды они убрали пальцы со спусковых крючков, чтобы не наделать в нем дырок. Эта секунда дала бойцу ФОА достаточно времени, чтобы бросить гранату прямо в эту свару, взорвав их всех до единого, включая и Драка.

Мне хочется думать, что он этого хотел.

Ты знаешь, что он однажды мне сказал? Это было после одной плохой шутки, когда клиент вырвал мне обе ноги из тазобедренных суставов и я нуждалась в ремонте. Драк занялся оценкой ущерба, изо всех сил пытаясь собрать меня обратно, чтобы я смогла функционировать, и я спросила его, почему все считают, что мы чудовища, почему все хотят нас уничтожить. Я не знаю, почему задала этот вопрос. Не думаю, что я ожидала от него ответа.

И все же он ответил.

– Единственные чудовища – это те, кто создает вещи, чтобы получить удовольствие от их уничтожения, – так он сказал. – Им нравится, когда мир рушится, пока он не станет таким же уродливым, как и они сами