Кажется, вначале я переживал, что непременно наступлю ей на ногу…  Потом переживал, что собьюсь с шага. Потом — что, как пить дать, налечу на танцующих рядом…

Потом прекратил переживать. И без остатка растворился в непревзойдённом Альтенском вальсе…  и зелёных эльфийкиных глазах.

Наверное, это было безумно красиво. Красиво — и безумно…  Музыка смолкла — а мы всё не могли перестать кружиться: покидать дарованный ею иллюзорный мир не оставалось ни сил, ни желания…  И лишь овации, внезапно посыпавшиеся со всех сторон, резко выдернули нас обратно в настоящее.

С сожалением, бывшим сродни боли, я остановился, заставил себя разомкнуть объятия. Сердито огляделся вокруг — и далеко не сразу понял, что здесь забыла вся эта пёстрая толпа в маскарадных костюмах, и почему люди так горячо аплодируют…  нам.

Шаэриэнн, раскрасневшаяся, слегка сбившая дыхание, с лихорадочно блестящими глазами, была не просто красива — прекрасна…  Ею неприкрыто любовался не только я — на неё сейчас смотрели все, кто находился в бальной зале. Краем глаза я заметил, что около своего трона снова возник Император, уже в полном обличье величественного крылатого зверя — глядя в нашу сторону, он тоже несколько раз приложил к ладони ладонь…

— Великолепный танец, — раздался сбоку от меня негромкий баритон. — Вы и ваша дама — потрясающе гармоничная пара…

Эти слова произнёс мужчина в костюме монаха-отшельника — чёрном балахоне до пят, подпоясанном пеньковой верёвкой. Длинные широкие рукава полностью прятали его руки; лица я тоже не мог разглядеть — глубокий капюшон с успехом заменял владельцу маску. Но голос был приятным, и слова — тоже.

— Благодарю вас, — склонил голову я.

Вслед за монахом, будто опомнившись, на нас налетели остальные; наперебой принялись хвалить, поздравлять…  К счастью, от необходимости долго расшаркиваться нас избавил герольд, которого, впрочем, заметили не сразу. Ему пришлось несколько раз стучать об пол, привлекая внимание, и лишь тогда, наконец, объявить следующий танец…

Мы станцевали вместе ещё медленный эльфийский вэйе и задорную пастораль. А затем нашу пару безжалостно разбили: придворные кавалеры, перебивая друг друга, кинулись просить у меня разрешения пригласить на танец «мою супругу».

К тому времени я уже заметил, что Император в танцах не участвует — только наблюдает за действом со стороны. Нужно было искать к нему подход как-то иначе…  Но лишать Шаэ явно желанного ею удовольствия было бы слишком жестоко, и я, вздохнув, позволил тощему, как щепка, полосатому «мантикору» увлечь мою эльфийку обратно в танцующий круг…