Кажется, речь о том, что он посмел пройти сюда, в это место — где покоятся те, чьи жизни прервались по его вине…

— Tenniae danne'mas seidi mortae lo que na'deinne…  Mella'deo na vei la tae nimmae, — раздался в ответ бархатистый тембр, уже слышанный мною на собрании Совета.

Его ответ звучал спокойно, тёк плавно, точно ручей — да только мне всё равно до отвращения напомнил шипение змеи. Из всей тирады я уловил одно-единственное — он помянул мёртвых.

Мёртвых, которые…  что? Не осудят? Не посмеют возразить?…

Демоны!…  Всеблагие Боги!…  — мысленно взмолился я, проклиная собственное бессилие.

Ведь кто-то же из вас и в самом деле хоть иногда внимает просьбам смертных!…  Так услышьте меня хотя бы единственный раз…

Я готов заплатить любую цену.

Сделаю всё, что могу — и даже больше.

Только помогите мне защитить её!…

Я на мгновение прикрыл глаза, мучительно сознавая, насколько же жалок и глуп. Мне ли, Карателю Ордена, не знать, чьи мечи и воля на самом деле выступают «промыслом богов»…

И вздрогнул: тяжёлая капля, неожиданно упав мне на лоб, стремительно покатилась вниз по лицу.

Дождь? Но…

Я вперил осоловевший взгляд в безмятежную небесную синь. Ни единой тучки — одни лишь лёгкие перистые облака…

И только на лепестке каменной лилии, зажатой в тонких мраморных пальцах прямо над моей головой, явственно пропечаталась свежая влажная дорожка.

— Что ты хочешь? — меж тем сквозь зубы выдохнула Шаэриэнн. — Говори и убирайся!

Тонкие губы змееголосого короля внезапно тронула печальная улыбка.