На мостике было неожиданно тихо, круглые лампы казались тусклыми, но света, который давал Узел, вполне хватало, чтобы разглядеть обстановку в деталях.

Реннар часто располагался в кресле с высокой спинкой возле огромного иллюминатора и смотрел на клубы спирита за стеклом.

Дейн, как правило, оставался стоять, чтобы подчеркнуть свою неприязнь.

В тот раз Реннар поприветствовал его первым:

– Добрый день, сын мой. Вы вовремя, я как раз собирался позвать вас к себе.

Дейн выпрямился ровнее, как на построении в летном училище, и сложил руки за спиной – так часто делал капитан Атрес:

– Почему вы постоянно приглашаете меня? Я не стану вам помогать никогда и ни при каких обстоятельствах.

Реннар повернул к нему голову и улыбнулся, словно услышал что-то забавное:

– Сын мой, мне не нужна ваша помощь. Мне просто нравится ваша компания и ваш идеализм.

– Я не ваш сын, – уже не в первый раз поправил его Дейн. – Я уже говорил, что у вас нет права так меня называть.

– Я уже отвечал вам, что я священник.

Иногда, уже после встреч с Реннаром, Дейн ловил себя на мысли, что мысленно продолжал с ним диалог. У него было время на то, чтобы придумать ответ:

– Тогда вы должны служить богу, а не играть в него.

Реннар рассмеялся, словно услышал хорошую шутку:

– Браво, юноша. Достойная реплика. Но я делаю то, что необходимо. И поверьте, продолжу, что бы вы ни сказали.

– Просто потому, что можете? Думаете, это дает вам право? – больше всего, даже больше того, что Реннар напал на «Сильверну» и поставил под угрозу жизни всех, кто был на борту, Дейна злило именно это – Реннар не раскаивался и не сожалел.

– Сын мой, я не случайно сказал «необходимо». Схема Земли должна стать стабильной, или она уничтожит нас всех. Я, безусловно, мог бы остаться в стороне и ничего не делать, но кто тогда исправлял бы мои ошибки вместо меня.

– Вы берете на себя слишком много.

Реннар перестал улыбаться и задумчиво посмотрел на поток Узла за стеклом. Свет очертил его профиль, сделал его жестче:

– Я был в числе тех, кто стал причиной Первой Катастрофы. На мне больше смертей, чем я смог бы замолить перед Богом. Конечно, я не остановлюсь, даже если их станет больше.