Парадайз отшатнулась, но нож от горла Скарлетт не отняла. Вокруг нее клубился серый туман; она пребывала в смятении, но больше не испытывала враждебности, хотя и сохраняла суровое выражение лица.

– Также ты изменишь свое имя на Палому, – продолжила Скарлетт, – и перестанешь быть Потерянным Раем, которая со временем станет поистине легендарной личностью.

По губам Парадайз скользнула тень улыбки, не затронувшая, однако, глаз, как всегда улыбалась и сама Скарлетт.

– Хорошо, допустим, я тебе верю, но зачем ты здесь?

«Чтобы спасти мир. Чтобы остановить чудовище. Чтобы увидеть тебя», – мысленно ответила Скарлетт, но вслух сказала лишь:

– Я здесь только для того, чтобы украсть платье.

Парадайз рассмеялась, немного смягчаясь.

– Воровка из тебя никудышная. Похоже, я не привила тебе нужных навыков.

Скарлетт испытывала искушение открыть ей всю правду, заявить, что она была ужасной матерью, которая исчезла, когда ее дочери больше всего в ней нуждались, и не вернулась обратно. Но Парадайз еще не превратилась в ту женщину, и Скарлетт вдруг подумала, что, может быть, на самом деле она никогда такой и не была.

В какой-то момент Скарлетт уверила себя, что мать не любила ее по-настоящему – вообще никого не любила. Будь это не так, она не бросила бы своих дочерей и не причинила бы им вреда, ведь люди не ранят чувств тех, кто им по-настоящему дорог. Тем не менее до появления на свет Скарлетт ее мать переполняла любовь. Она была исполнена такой любви, что собиралась попросить мужчину жениться на ней. Но не сделала этого, а, наоборот, предала его, и Скарлетт задалась вопросом, не поступила ли она так из любви к ней, своей дочери?

Даже сейчас, наблюдая за тем, как Парадайз переводит взгляд с сережек на ее лицо, Скарлетт видела, что ею движет любовь. В этом мире они только что встретились, но Парадайз уже прониклась к Скарлетт глубоким чувством.

У Скарлетт это не укладывалось в голове. Сама она любила неистово, но это чувство никогда не давалось ей легко, и она не ожидала, что у Парадайз все будет по-другому.

Очевидно, Скарлетт никогда по-настоящему не знала свою мать, но кое в чем не сомневалась.

– Ты была лучшей матерью на свете, – призналась она. – Ты пожертвовала всем ради меня и моей сестры.

– У тебя есть сестра? – Лицо Парадайз озарилось, став еще более притягательным, и Скарлетт пожалела, что Телла не видит, как осчастливило их мать известие о том, что у нее будет вторая дочь. – Я не могу дождаться, чтобы рассказать об этом твоему папе!