Я прижимаю руки к груди в отчаянной попытке приглушить быстрый и глупый стук сердца, чтобы Эсмонд его не услышал.

– Так кто же она? – спрашивает король. – Дворянка? Нет, они тебя никогда особо не интересовали. Как ты их называешь?

– Пустоголовые, разряженные куклы без чувства реальности.

– Значит, это крестьянская дочь из Бразании? – предполагает Эсмонд.

– Нет, она… не местная.

– А, значит, ты встретил ее в одном из походов! Когда ты представишь ее ко двору? Я умираю от желания познакомиться с ней!

– Боюсь, это невозможно. Мы… расстались.

Эсмонд заключает Леандра в грубые мужские объятия.

– Мне жаль. Женщины! От них одни неприятности. – Он поворачивается ко мне. – Не обижайтесь, моя дорогая. Вы, конечно, исключение.

Повернувшись к Леандру, он тянет его за камзол ритари.

– Сувенир из Фриски, говоришь? Тебе идет.

– Да, мы… пробыли там недолго, но мне приглянулись некоторые обычаи наших соседей. Вот почему я здесь.

Он отстраняет Эсмонда рукой и идет ко мне. Не в силах отвести глаз, я впитываю каждое плавное движение, чтобы подпитываться воспоминаниями, когда он уедет.

Приложив кулак к груди чуть выше сердца, он кланяется мне.

– Принцесса, – я почти вздыхаю от того, как он произносит мой титул, – я знаю, что у вас еще нет телохранителя. Также я знаю, что вы вполне способны защитить себя сами. Тем не менее прошу вас считать меня своим ритари.

– Что? – шепчу я так тихо, что только он может меня услышать. – Ты с ума сошел?

Он поднимает взгляд и улыбается мне.

– Вполне возможно.

– Что такое это ритари? – вмешивается Эсмонд, который, почти забытый, стоит в центре комнаты.

В кратких выражениях я объясняю ему, но опускаю то обстоятельство, что настоящие ритари всегда евнухи.