Его черные глаза устремились ко мне.

– Я тоже.

Я вскочила из-за стола, сердце бешено стучало в груди.

– Какого черта?

Он прислонил палец к губам.

– Не шуми так сильно, ей нельзя знать, что я с тобой разговариваю.

События прошлой ночи обрушились на меня, будто я переживала очередной мучительный отголосок из обрывков видений. Черные глаза в свете полной луны. Тело Глории. Попытка Лазоса уговорить монстра за миг до смерти.

Безумное чудовище вышло из комы и жаждало следующую жертву.

– Она сказала, что ты редко говоришь, – выдавила я пронзительным голосом, стараясь придумать какой-то ответ вместо испуганного крика.

Он шикнул на меня.

– Редко. Во всяком случае, с ней. И я не так давно стал мыслить разумно. – Он шумно выдохнул. – Вчера вечером я был совершенно неразумным. Когда одолевает голод, я лишаюсь рассудка. Прости, что тебе пришлось видеть меня таким.

Прости? Можно подумать, он извинялся за то, что напился и вел себя грубо на вечеринке.

Во рту так пересохло, что мне с трудом удавалось произносить слова.

– Просто невероятно.

– У нас мало времени до ее возвращения. – Элиан вновь посмотрел на меня своими черными глазами. – Я знаю, кто ты. Я стараюсь прислушиваться, когда она говорит со своими советниками и гвардейцами, и она не знает, что я все понимаю. Все знаю.

Я пыталась успокоиться, потому что и сама лишилась способности мыслить рационально.

Он знал, кто я. За последнюю пару недель моя любовь к признанию претерпела сильные изменения.

– Ты все знаешь, да? – повторила я как можно спокойнее. – В это трудно поверить.

– Я знаю, что я сын лорда Баниона. – Он заколебался. – И я знаю… что он и твой отец. Ты знаешь об этом?

Я даже рассмеялась от его слов нервным, икающим смешком.