Я покачала головой.

– Чего ты хочешь от меня?

– Хочу, чтобы ты помогла мне.

– И зачем мне это делать?

– Потому что ты моя сестра, – сказав это, Элиан даже улыбнулся, качая головой. – Извини. Просто хотел узнать, как это звучит вслух. Звучит приятно, но я знаю, что это не лучший аргумент, особенно после всего, что ты увидела прошлой ночью.

Я стремительно теряла хладнокровие и выдержку, в которой отчаянно сейчас нуждалась.

– Ты бы убил меня, если бы Лазос не вмешался, – напомнила я.

Он шумно выдохнул.

– Возможно. Я не знаю.

– Что значит, ты не знаешь? Я видела, как ты убил двоих людей.

– Неосознанно.

– Это не важно.

– Разве? Могу лишь сказать, что теперь я способен мыслить трезво и это продлится, по меньшей мере, месяц, пока монстр не проснется во мне снова. За это время мне нужно во всем разобраться, чтобы больше никто не умер по моей вине. И я знаю, что есть тот, кто может мне помочь.

– Замечательно. Значит, излечишься от проклятья и вновь станешь наследником трона Ее Величества, а она будет впаривать всем жителям империи историю о том, что ее сын жив и не постарел ни на день. Двойной выигрыш.

Он помотал головой.

– Нет, я этого не хочу. И никогда не хотел. Моя мать – зло. И что самое страшное, она считает себя героиней. Величайшим даром, ниспосланным империи. Она не в себе, и то, что она сделала со мной, это только подтверждает. Я не хочу быть королем. Я хочу быть свободным, хочу жить, и чтобы этот монстр больше никогда не пробуждался во мне.

Его голос звучал так искренне, так серьезно, что вспышка моего негодования быстро угасла.

– Тогда почему ты не пытался сбежать раньше? – спросила я.

– Я совсем недавно обрел самосознание. Меньше года назад. До этого момента я будто ходил во сне. Но я до сих пор помню боль. Очень много лет я испытывал безумную боль, – прошептал он с измученным выражением лица. Потом пришел в себя. – У меня совсем не было времени, чтобы составить какой-то план.

С минуту я рассматривала его. Если не считать черных глаз на его бледном лице, то он выглядел совершенно нормально. И в его словах был свой извращенный смысл.