– А печать?

– Там был оттиск. Я сумела его перенести. Потом копировала.

– Но зачем?!

– Мне было скучно.

Она пожимает плечами с отменным равнодушием. Презрительно улыбается. Презрение адресовано не мне, а той жизни, какой Аризу жила в семье Уэта. Если в теле женщины обретается Ловкач, то он не вор, а лучший актер столичного театра!

– Ты знала Ямаситу Тибу по прозвищу Ловкач? До того, как попала сюда?

– К сожалению, нет.

– Почему к сожалению?

– Уверена, он знал толк в любовных играх.

– Ты свела с ним знакомство в ссылке?

– Этот мерзавец не пожелал со мной знаться!

Гнев, ярость.

– Через месяц он бы ко мне на коленях приполз! И я бы прогнала его с позором! Жаль, не судьба…

* * *

Сопровождать нас отправили тех стражников, что приезжали с докладом в Акаяму – они вернулись на пост за день до нас. К ним начальник заставы добавил четвертого, который посетил остров на следующее утро после обезглавливания Тибы.

Утром второго дня господин Сэки разбил их на пары и снабдил картами с пещерами-крестиками. Стражникам было велено доставить обитателей пещер в лагерь для допроса.

* * *

– Оокубо Шоджи.

– За что осужден?

– За разбой.