– Я знаю эту силу, что питает тебя, – вдруг заговорил Глоддрик, с каменным лицом глядя на Алагара, – Варзхел ею также обладает и служит этой силе. Ты также верен ей?

Ревиан Гувер все это время внимательно слушал историю, делая пометки на листе пергамента – новый материал манил творца, словно мед – осиный рой. Вдруг он отдернулся от своей писанины и сосредоточился. Писатель знал, что брат его, будучи Темным Стражем, знал, о чем говорил.

– С праведного пути легко сбиться, – уклончиво ответил Алагар, – надежная рука наставника не всегда поможет, свой разум другому не передашь, как бы ни хотелось. Когда Варзхела обуяла жажда силы и власти, он отправился в неизведанные земли на востоке. Он искренне верил, что оставаться с мастером дальше – напрасное растрачивание своего потенциала. Некоторое время спустя я присоединился к нему – мне стал любопытен путь темной магии, которую рождает всесжирающая сила подземелий, из пучины которой извергнулись орды демонов Азрога. Я верил, что смогу эту силу изучать, контролировать, держаться от нее на расстоянии. И я доверял чутью своего друга, думая, что он не отступится от путей, завещанных нашим учителем, только лишь следует им по-своему. А то, что мастер строго-настрого запретил нам прикасаться к этой дьявольской силе, лишь свидетельствует о его неуверенности, он боится, мы не готовы. Я хотел доказать обратное. Я учился темной магии не спеша, с расстановкой пропуская через себя эту силу. Мои волосы и глаза поалели, кожа стала бледной, как сверток бумаги. Я видел народ Азрога, они существуют, никаких сомнений. И молятся своему давно погибшему вождю. Когда я узнал о приверженности Варзхела этому культу, я не смог разделить эти взгляды. Когда один народ ставит себя выше других, пресмыкаясь перед одной большой шишкой, незаслуженно боготворя ее, – я не могу взирать на такое без отвращения. Я покинул Азрог. Не без, скажем так, разногласий со своим другом. Теперь уже врагом.

О том, что именно после той размолвки Варзхел, бывший в свои молодые годы прекрасным юношей, вокруг которого вились нескончаемые ряды любвеобильных поклонниц, стал выглядеть, точно иссохший и обожженный кусок плоти, что в нем настолько ослабела возможность функционировать надлежащим образом, что он вынужден носить заговоренную тяжелую броню, подпитывающую его жизненную силу, Алагар не распространялся. Как и об их раздоре, связанном с общим предметом обожания – Танрилью, бывшей тогда совсем юной девой.

– Друзья мои, – сказал Йоши-Року, простирая руки в стороны, – раз уж зашел такой разговор, почему бы не услышать историю моей ученицы, что сама отыскала дорогу к моему дому, тогда как Алагар и Варзхел оказались в нем волей случая?