Юкиара говорила то, что было у нее на сердце и на полную наслаждалась свежим воздухом, мягкой подстилкой из сена, чистыми бездонным ночным небом, звездами, среди которых, как она с ранних лет любила представлять, есть такие же миры, как и Ранкор, на которых живут люди или другие, но не менее разумные существа, способные сопереживать и любить. Она наслаждалась прикосновением руки Арстеля, заливаясь румянцем, девушка смотрела в его глаза улыбаясь, чувствуя себя дурочкой, простачкой, но до упаду.

– Взаимно, Юки, – ответил Арстель, – я, конечно, не особо во все это верю. Лишь Богу ведомы наши судьбы, как и наше предназначение.

– Извини, Арстель, но, пожалуйста, не распространяйся о Боге, когда ты со мной. Не хочу я углубляться в тему веры, богословия и прочего. Не подумай, что я питаю антипатию к верующим, я проникнута искренним уважением к вашим чувствам, преданности убеждениям. Иногда вера и правда помогает. К примеру, людям вроде Шаабана, ты знал, что в молодости он был наемным убийцей? Ассасином. Но вера в Илгериаса сделала его тем, кто он есть. Замаливая грехи, он нашел возможность направить свои силы на то, чтобы сделать мир лучше. Или хотя бы не делать его хуже. Я бы, может, и хотела верить. Ходить в церковь, молиться. Но я не могу.

– Почему же?

– С верой живется легче. Обретаешь веру в то, что через все трудности ты прошел не зря, что в конце темного тоннеля забрезжит свет, а во всем есть смысл, который ты не способен увидеть. Пути Господни неисповедимы, верно? Но я не могу поверить, что вся несправедливость, зло, людские страдания могут быть частью великого замысла. Думается мне, никакого смысла и нет. Зря мы его ищем. Смысл жизни, как по мне, в самой жизни, и возможность жить дается лишь единожды. Каждое мгновенье бесценно, жизнь – сама по себе слишком хороша, чтобы позволять всякой мрази ее отравлять. И высшие силы нам не помогут в борьбе со злом. Пока не появятся такие люди, как Алагар или Глоддрик, что отважутся бросить злу вызов, ничего не изменится. Прости, если эти слова заденут или оскорбят твою веру. Не обижайся, прошу. Мне так нравится быть с тобой такой, какая я есть.

Арстель помолчал немного, затем стиснул тонкие пальцы юной девушки и встретился с ней взглядом. Ее немного угрюмое лицо немного просветлело, когда они взглянули друг на друга. Подавленность как рукой сняло. Арстелю стало жаль эту счастливую после череды несчастий девушку. Он хотел было возразить ей, указать, что руководствуется она ложными ценностями, стоит на неверном и губительном для души пути. Неверие разъедает. Человек, осознавший в том, что в себе он несет частицу Бога, перестает бояться жизни, которая представляется лишь испытанием, одним из множества на пути развития души. А зло, как говорила матушка Арстелю, приносят с собой в мир люди, отошедшие от Божьих заповедей. Но говорить Юкиаре об этом он не собирался. Не ему, прожившему спокойную и сытую жизнь, выросшему в уважаемой и обеспеченной семье, а в более зрелые годы – обладающему всеми средствами к существованию, учить ее, девицу, которой еще совсем недавно перевалило за двадцать, но на голову которой свалилось лишений и невзгод в разы больше, чем на них с Хельдом вместе взятых. У этой девушки судьба всю жизнь выбивала почву из-под ног, но она сумела сохранить волю и любовь к жизни, отзывчивость к людям, благие намерения и даже некоторую романтичность. Сумел ли бы он остаться таким же? Не ожесточился бы, бросив брата и став отбросом, преступником в грязном районе навроде Сухих Колодцев? Или, может, сдался бы, запил и окочурился где-нибудь в сточной канаве. Или пошел бы, бросился со скалы. Да и потом, ему или ей изуродовали лицо страшным ожогом?