Но Зиг не был к Лесе равнодушен, просто у него были грубые манеры. Но от девушки не укрылось, что он ревновал, когда видел Рарока рядом с ней. А вот манерам гладиатора мог бы позавидовать любой рыцарь. Более того, он превосходно чувствовал, когда нужно обнять девушку, чтобы успокоить, а когда лучше держаться на расстоянии, а также над чем можно, а над чем не следует шутить.

Но в остальном Рарок был холоден. С чего бы ему воспылать к ней чувствами? Возможно, она совершенно не в его вкусе, а может быть, он, вообще, не признаёт любви? Каков он с женщинами она видела. Какая уж тут любовь! Этот красавчик женской лаской не был обижен никогда, и, похоже, привык брать то, что даётся без стеснения. Так может сказать ему?

Леса вдруг вспыхнула! Она не была трусихой. Ей случалось проскользнуть между лап монстра, способного располовинить её ударом одного когтя, чтобы всадить ему катану в сердце или в мозг! Смертельно опасная игра, на которую решались далеко не все мужчины-охотники.

Так чего же она боится сейчас? Рарок ведь не монстр!

Леса закрыла глаза и попыталась приказать себе не врать. Ах, вот оно что! Она боится… отказа! Это было бы больно. Возможно, нестерпимо больно! Да и как она это скажет ему? «Я люблю тебя, возьми меня, пожалуйста!» Так что ли? Ну, предположим так, а что дальше?

Если он согласится, они, что – попросят Луция посмотреть в другую сторону? Как-то это… А если откажет, ведь она может быть действительно не в его вкусе? Тогда жизнь Лесы кончится, потому что отказ она не вынесет. Но, может быть всё не так?

Леса вспомнила своё отчаяние той ночью, когда решила, что осталась одна. Потом у неё было достаточно времени, чтобы всё обдумать и понять, что она была тогда неправа. Её оставили отдыхать, а вовсе не бросили. У этих мужчин не было перед ней обязательств, к тому же они находились под воздействием возбуждающего средства, а потому у неё не было никакого права их осуждать и на них обижаться. Её глупая выходка, в результате которой она попала в передрягу, целиком и полностью на её совести. И всё же…

И всё же ей хотелось, чтобы её любили, чтобы ей говорили об этом, чтобы тот, кто ей нравится, признался первым, и сам предложил свою любовь. Именно поэтому, а вовсе не из-за его молодости, Луций так и не стал её любовником. Но к нему она не испытывала такого чувства, как к Рароку или Зигу. Леса считала его замечательным парнем, и рано или поздно сдалась бы, прояви он себя, как мужчина. Ну, и ещё, ей было боязно отдавать свою девственность человеку неопытному.

(Леса сама себе удивлялась, но иногда она ловила себя на мысли, что жалеет о том, что валькирии тогда вмешались и перебили тех мужиков. Возможно, лучше было бы, если бы насильники доделали своё дело. Да, она прошла бы через позор и боль, но одной проблемой было бы меньше!)