Ночь выдалась пасмурной и ветреной. Порывы влажного лесного ветра трепали огонь факелов, плохо освещавших стены, а тем более то, что было за ними. Этот рваный, неверный свет крайне мешал стрелять. От него в глазах мелькали цветные пятна, и через короткое время начинала болеть голова.

Может приказать погасить их? Нет, тогда в темноте со стены наверняка кто-нибудь да сверзится. Они и так уже потеряли двух людей в результате несчастных случаев.

Сначала со стены упал подросток, засмотревшийся на волну монстров, накатывающую на них, как штормовой удар морской воды о берег. Он оступился и упал внутрь крепости, где и сломал себе шею. А потом одна из соседок, увидев, что проклятые твари топчут её огород, расположенный за стеной, так разволновалась, что, выкрикивая в адрес монстров много чего плохого, вскочила на бетонное ограждение и ступила в пустоту…

Её тут же разорвали в клочья. Охотники смогли только отомстить за её гибель, уложив несколько тварей, увлёкшихся едой.

Да, огороды они потеряли, но это не самое худшее. Плохо, что они теперь отрезаны от воды – внутри Междустенья колодцев нет, а до реки, хоть и рукой подать, но не пробиться – монстры плотно окружили человеческое убежище, разрывов нет. Правда, люди водой запаслись, заполнили все ёмкости, даже те, которые много лет валялись на чердаках и задних дворах без дела. Так что жажда им пока не грозит, но прекрасные палисадники, из-за которых Междустенье сравнивали с корзинкой цветов, вскорости засохнут.

Но и это не беда. Самое ужасное – потеря людей. Всего они лишились четверых – помимо тех, кто упал со стены, погибли два охотника. Их «слизнули» жабообразные монстры, ухитрившиеся с помощью лап снабжённых присосками долезть до самого верха. Как и их безобидные лесные собратья, эти земноводные размером с зубра, обладали длинными липкими языками, с помощью которых они выдернули людей, высунувшихся за пределы выщербленного парапета.

Теперь стрелки на стенах уничтожали таких тварей сразу, едва завидят на расстоянии выстрела. Лучше всего для этого подходили стрелы с горящей паклей. Получив такую стрелу, псевдожабы начинали беситься, и в панике давили окружающих, ухитряясь нанести вдесятеро больший вред, чем это сделали бы стрелы охотников.

Ларни по-привычке обошла стены по периметру, проверяя всё ли в порядке, перекидываясь словом-двумя с дежурившими этой ночью защитниками. Так она дошла до того места, откуда четыре дня назад совершила головокружительный прыжок с бечёвкой в руках, чтобы спасти мужа и детей.

Ступив на узенький мостик над воротами, который, кстати, так и не успели сделать прочнее и шире, Ларни взглянула вниз. Там на помосте, устроенном непосредственно над створками ворот, возвышалась гора с белой шапкой волос на большой круглой голове. Ларни тихонько свистнула и позвала: