Зато король, как волкодав полетел громить наш табор, а ведь нас уже тогда нагнал Зигмунд с передовым отрядом. Ну, зигмундовых людей мы перебили, а его самого я лично приколол арбалетными стрелами к дубу. Что вы на меня так смотрите? Я ему жизнь спас – аккуратно распял, но не нанёс смертельного удара. Брат всё-таки, хоть и не кровный.

Тут на нас налетел Лоргин со своими девками. Нам ничего не оставалось, как втроём встать на пути разъярённой троицы. Мы – наёмники имеющие рыцарскую выучку и считавшие себя почти что непобедимыми, столкнулись со стариком и двумя женщинами. И потерпели поражение! Вот тогда-то я и познакомился с Марантой-воительницей. Впрочем, тогда её так никто не называл, она была всего лишь младшим чином в Гвардии, но, как видно, неспроста скакала по правую руку от короля!

Наш поединок длился недолго, эта фурия разделала меня под орех, не дав ни единого шанса. Такого искусства ни до, ни после я не видел, разве что вот эта девочка как-то, похоже, машет своей сабелькой. Где вы этому научились, принцесса?

– Маранта-воительница моя бабушка, – не моргнув глазом, ответила Леса. – Она научила меня, моих родителей и всех моих братьев держать клинок, и многое чему ещё научила.

– Ах, вот как, – вздохнул атаман, прикрыв глаза. – А знаменитый разбойник Золас, как вы говорили – дедушка. Лгать вам сейчас ни к чему. Жаль, что я не поверил вам с самого начала – всё могло быть теперь по-другому.

– А что бы вы сделали тогда, атаман?

– Убил бы на месте и вас, и ваших друзей. Вас из-за бабушки с дедушкой, а их, потому что они вам дороги. Не отрицайте – дороги настолько, что вы выплатили за них дань девственной кровью, а сегодня чуть не выпустили всю свою кровь, наивно полагая, что этим кого-то спасёте. Признаюсь вам честно – я в любом случае всех убил бы, да вот не сложилось!

Но вернусь к своему рассказу. Ваша неподражаемая бабуля, которая была старше вас нынешней, едва на пару лет, в тот день всадила клинок мне в пах со словами – «Умри евнухом!» По крайней мере, в первом она ошиблась. Я выжил, хоть и балансировал между жизнью и смертью так долго, что с радостью предпочёл бы смерть, лишь бы прекратить это отвратительное ожидание. Лезвие той сабли действительно лишило меня радости общения с женщинами, но не лишило возможности их желать! А это делает из человека монстра. Так что окончательному превращению себя в чудовище я обязан вашей бабуле. Уж доделала бы, что ли дело до конца и нанесла достойный удар в сердце…

Да и дедушка постарался. (Вот к кому у меня особый счёт!) Он, видите ли, в последний момент пришёл на помощь Лоргину, помог ему вырваться из последней ловушки и добил остатки нашего табора. Я всегда не любил… своего настоящего брата! Что вы опять на меня так уставились? Мы близнецы, представьте себе! Нас нашли завёрнутыми в одно одеяло какие-то нищеброды, которых я почти не помню. Но мне «повезло» – отец знаменитого Зигмунда, свободный курфюрст, после его побега из родного дома сгоряча усыновил меня, заявив, что раз его сын – прирождённый рыцарь, гнушается своим местом, то он отдаст это место никому не известному ублюдку. Вот так я и попал в рыцари, но когда подрос и всему научился, тоже сбежал в поисках приключений и славы. И надо же – вот какова была моя судьба, а об этом «благородном разбойнике» поют баллады…