– Поощрение, – величественно произнес Хусари, широко шагая в своих черных сапогах, – не имеет значения для истинного ученого, полного энергии и усердия в поисках истины и знаний, его единственного стремления на дорогах, по которым не ходят не столь великие люди.

– Видишь, что я имела в виду, – сказала Джеана.

– Давай попробуем найти ему жилет получше, – предложил Альвар.

Они свернули за угол, на улицу, которую им посоветовали найти, а затем все трое резко остановились. Даже Хусари, который повидал в свое время множество городов.

Рагоза всегда была оживленной и живописной. Когда сияло солнце, а небо и озеро делались ярко-синими, как плащ киндата, можно было сказать, что город сверкает на свету: мрамор и слоновая кость, мозаики и резьба арок и дверей. Но даже при этом полгода, прожитые здесь, не подготовили Альвара к такому зрелищу.

Вдоль узкой извилистой улицы поспешно установили временные прилавки – десятки прилавков, и они ломились от масок животных и птиц, реальных и сказочных, всевозможных цветов и форм.

Джеана рассмеялась от восторга. Хусари покачал головой и улыбнулся. На другой стороне улицы, открыв рот, стоял юный Зири; Альвар сам едва удерживал челюсть на месте.

Он увидел головы волка, жеребца, ярко-желтой птицы-солнца, необычайно убедительную и страшную маску огненного муравья – и все они лежали на первом столе, в начале улицы.

Навстречу им шла женщина, прекрасно одетая и увешанная украшениями. За ней раб нес изящное творение: маску из кожи и перьев в виде головы горной кошки; ее ошейник был усыпан драгоценными камнями. На ошейнике имелось кольцо для поводка; Альвар заметил этот поводок в руках женщины. Похоже, он был сделан из кованого золота. Этот ансамбль, должно быть, стоил целое состояние, а на его создание наверняка потребовалось не меньше года. Когда женщина приблизилась к трем спутникам, она замедлила шаг, потом улыбнулась Альвару и посмотрела ему в глаза, проходя мимо. Альвар обернулся и проводил ее взглядом. Ибн Муса громко рассмеялся, Джеана подняла брови.

– Запомни эту маску, друг мой! – сквозь смех произнес Хусари. – Запомни ее на завтра! – Альвар надеялся, что не покраснел.

Они встретились в это теплое, душистое утро, чтобы купить себе маски для ночи, когда на улицах Рагозы до рассвета будут гореть факелы. Для ночи, когда город будет встречать весну и праздновать день рождения эмира Бадира, с музыкой, танцами, вином и всеми прочими развлечениями, очень далекими от строгого аскетизма Ашара. И, кстати, от учения клириков Джада и высших киндатских священников тоже.