Визирь поставил графин с вином.

– Откуда вам это известно?

Тариф пожал плечами.

– Я знаю многое о том, что происходит на землях, которые контролирует Картада. Они назначили большую цену за мою жизнь, помните?

Мазур долгое мгновение смотрел на него.

– Альмалик встревожен, – наконец произнес он. – Он чувствует себя беззащитным. Но он умен и непредсказуем. Признаюсь, что не могу с уверенностью предположить, как он поступит.

– Я тоже, – согласился главарь разбойников. – Это имеет значение? Если дело дойдет до армий?

– Возможно, нет. У вас есть еще что-нибудь? Более блестящая монета?

– Мне кажется, я уже вручил вам достаточно монет. Но есть еще одна новость. Далеко не блестящая, увы. Армия джадитов в Батиаре. Она все же отплывает в Сорийю. Никогда не думал, что они это сделают. Я думал, они будут питаться друг другом всю зиму, а потом разбегутся.

– Я тоже. Это не так?

– Это не так.

Воцарилось молчание.

На этот раз бокалы наполнил разбойник.

– Я слышал ваши стихи, – сказал он. – Пока я слушал, мне казалось, что вам все это уже известно.

Бен Аврен посмотрел на него.

– Нет. Возможно, это предчувствие. У моего народа есть обычай – скорее суеверие. Мы громко высказываем наши страхи, в качестве оберега: мы надеемся, что они не сбудутся, если рассказать о них вслух.

– Обереги, как правило, не действуют, – проронил Тариф ибн Хассан.

– Я знаю, – согласился визирь. Голос его стал отрывистым. – Вы предложили хороший товар, как и обещали. По правде говоря, теперь почти не имеет значения, расскажете ли вы историю Эмин ха’Назара. В любом случае, мне нелегко представить, что вы так поступите. Сделанное вам предложение остается в силе: хотите стать частью армии, которая возьмет Картаду?

– Которая попытается взять Картаду.

– Я питаю большие надежды, что с вашей помощью мы ее возьмем.