Постепенно, от передних рядов к задним, распространилось молчание. Кажется, они дадут ему сказать. В этот момент Альвар заметил, как сверкнуло в луче солнца летящее лезвие. Не успев ничего сообразить, он рванулся вперед.

Его щит, выставленный перед Хусари, отразил удар летящего ножа, тяжелого орудия мясника. Нож со звоном покатился по камням. Альвар заметил, что на нем запеклась кровь. Раздались крики, потом опять наступила тишина.

– Ты что, круглый дурак, Мутафа ибн Башир?

Голос Хусари прозвучал резко, четко, насмешливо. Он заполнил пространство перед воротами.

– Ведь не со мной спит твоя жена, а с ибн Абази, который стоит рядом с тобой!

В изумленном молчании, которое последовало за этими словами, кто-то рассмеялся. То был тонкий, нервный смех, но все же смех.

– Кто ты? – крикнул другой голос. – Почему ты стоишь перед воротами тех, кто убивает детей?

– Кто я? – воскликнул Хусари, широко разводя руками. – Я оскорблен и обижен. Кроме всего прочего, ты должен мне деньги, ибн Динас. Как ты смеешь делать вид, что не узнаешь меня?

Снова пауза, снова настроение чуть-чуть изменилось. Альвар видел, как люди из передних рядов быстро объясняют происходящее задним. Бо́льшая часть громадной толпы оставалась за углом и всего этого не видела.

– Это же Хусари! – воскликнул кто-то. – Это Хусари ибн Муса!

Хусари быстро сдернул с головы кожаную шляпу и отвесил изысканный поклон.

– И завтра тебе доставят отрез хорошей ткани, ибн Жани. Разве я так изменился, что даже друзья меня не узнают? Не говоря уже о должниках?

Конечно, он изменился. Очень сильно изменился. А еще, понял Альвар, он старается выиграть как можно больше времени. Рядом с ним Аммар ибн Хайран еле слышно пробормотал:

– Опусти меч, расслабься. Если он задержит их на достаточно долгое время, наместник пришлет сюда солдат. Он не может допустить, чтобы сегодня ночью в городе устроили пожар.

Альвар повиновался, стараясь найти нечто среднее между настороженностью и внешним спокойствием. Трудно было прикидываться спокойным, глядя на эти отрезанные головы, покачивающиеся на пиках прямо перед ними. Две из них принадлежали женщинам.

– Хусари! – крикнул кто-то. – Ты слышал? Джадиты идут!

– Ну и что? – рассудительно ответил ибн Муса. – Наши стены в свое время выдержали осаду пострашнее. Но, во имя святого Ашара, неужели мы настолько безумны, чтобы устраивать мятеж в собственном городе, когда враг у ворот?

– Киндаты с ними заодно! – крикнул чей-то пьяный голос. Того самого человека, который метнул нож. По толпе пронесся ропот одобрения.

Тогда Хусари рассмеялся.