Но вот мы уже стоим на земле, друг против друга, на той самой полянке. Как бы мне хотелось уметь останавливать сердце хоть ненадолго, потому что оно выдавало меня своим отчаянным стуком, Орлик наверняка его слышал. Ему, возможно, было противно, что какое-то существо умирает от любви к нему.

– Как же Айка? – сделала я смешную попытку скрыть подлинную причину моей тоски. – Могу я взять ее с собой?

– Это невозможно, – качнул головой Орлик. – Я позабочусь о ней, ты не волнуйся.

Вдруг он шагнул вперед и обнял меня так крепко, буквально вплавил мое тело в свое. Я задохнулась, попыталась вырваться, но быстро сдалась и застыла.

– Моя Дея, – пробормотал Орлик мне в висок. – Прости, если оскорбляю тебя, но позволь назвать так в самый последний раз.

– Ты не оскорбляешь, – пробормотала я. – Но зачем ты так зовешь меня? Я – не она.

– Нет, ты Дея! – горячо возразил Орлик. – И была ею все это время. У тебя внешность Деи, ее душа, ее мечты. От твоего взгляда бежит все нечистое и злое. Я соглашался звать тебя иначе, потому что боялся обидеть. Наверное, ты теперь захочешь быть только Богданой, это можно понять. Но молю, не забывай Дею!

Я тихо охнула:

– Забыть Дею? Лучшую часть себя? Если бы ты знал, как я уже скучаю по Дее! Как тоскую по ней!

– Поверь, я это знаю, – с горьким смешком ответил Орлик, не выпуская меня из объятий. – Позволишь мне поцеловать тебя на прощание?

– Да.

Орлик целовал меня так, как никогда прежде. Обычно он бывал более сдержан, как привык со времен их с Деей юности. И я никогда прежде не позволяла ему так целовать меня, потому что всегда боялась, что предаю Сашку. Но сейчас никто не стоял между нами. Я лишь хотела отдать Орлику все, что могла, потому что он, возможно, скоро умрет, но так и не сможет вернуться туда, куда рвется его сердце, и я – последнее подобие Деи в его жизни.

С каждой секундой его безудержных поцелуев мне казалось, что я становлюсь хоть немного более живой – человеком, а не существом. Не знаю, сколько времени прошло, когда Орлик с глухим рыком почти оттолкнул меня, хрипло произнес:

– Все, теперь уходи. Закрой глаза!

Я покорно закрыла. Сейчас я сделала бы все, что он сказал. Орлик скороговоркой произнес:

– Сейчас я легонько толкну тебя, и ты откроешь глаза уже в другом лесу.

Я кивнула, заранее обмирая от бесконечной тоски.

Орлик толкнул меня ладонью между лопаток, совсем легко, но ноги и так едва меня держали. Я полетела вперед, но приоткрыла глаза, успела заметить, как серая громада приближается к моему носу, и выставила вперед ладони, затормозила, недоуменно оглянулась. Орлик, не двигаясь с места, смотрел на меня, и лицо его медленно наливалось меловой бледностью.