Гейррёд рыгнул. На лице его отразилась мучительная работа мысли.

– Если вы г-сти, – выговорил он, – то п-чему у вас мой леб-дь? И хде мои д-чери?

Сэм наигранно рассмеялась:

– Эти чокнутые? Мы пытались выменять у них этого лебедя.

– Ага, – подхватил я. – Сейчас они несколько не в лучшей форме. Валяются там на полу. – И я изобразил, что пью из бутылки, чем, наверное, здорово смутил Хэрта: ведь на языке жестов это означает «Я тебя люблю».

Гейррёд, похоже, расшифровал мою пантомиму правильно. Плечи его расслабились, он успокоился, услышав, что его дочери валяются пьяные в стельку.

– Ну и а-атлично, – заявил он. – Главное, чтоб с этими инеистыми шашни не в-дили.

– Не-а, только с нами, – заверил я.

Блитцен закряхтел и перехватил меня поудобнее.

– Тяжело, – пояснил он.

Хэртстоун для поддержания разговора тоже показал Гейррёду, что он его любит.

– О великий Гейррёд! – воскликнула Самира. – На самом деле мы пришли, чтобы выменять у тебя оружие Тора. Твои дочери сказали, у тебя такое имеется.

Гейррёд покосился направо. Там, почти невидимая за колонной, была железная дверь человеческих размеров.

– И это оружие вон за той дверью, – рискнул я.

Великан вытаращил глаза:

– Что за колдовство?! Как ты догадался?!

– Мы хотим выменять у тебя это оружие, – повторил я.

Лебедь на руках Хэрта сердито завопил.

– И этого лебедя, – добавила Самира.

– Ха! – Гейррёд опять расплескал мёд из рога. – Мне неинтересно – ИК! – ничего из того, что вы можете предложить! Но если вы справитесь – РЫГ! – с одним моим заданием, я, так и быть, отдам вам оружие и этого золотого гуся.