– Ваша светлость, ее королевское величество Элеонора Французска с сыном, не объявляя причин, отбыли вчера днем.

– Отчего же ты сразу не доложил мне, негодяй?! – загрохотал граф над головой бедняги.

– Не гневайтесь, ваша светлость… – пролепетал слуга. – Вчера весь день и всю ночь вы бьши заняты обсуждением договора с провенскими баронами. – Бледное осунувшееся лицо графа Раймунда буквально посерело. Я побоялся, что сейчас его светлость хватит удар. Однако, несмотря на предынфарктное состояние, он старался держатьсямолодцом.

– Господа рыцари! – негромко, но решительно начал граф. – Лютый враг угрожает нашей прекрасной стране. И пусть каждый из вас, будь он католик или катар, вспомнит о данной им присяге и поднимет свое знамя рядом с моим! В Лангедоке каждый верует в то, что для него свято. А потому наш долг…

Раймунд не договорил. Видимо, некто, распределяющий удары судьбы, был сегодня особенно недоброжелательно настроен к властителю Тулузы.

– Не удерживайте меня! – раздалось из коридора. – Вы не смеете! Я легат святейшего папы!

– Картина Репина «Не ждали», – почесав затылок, по-русски прошептал Лис. – Вот тебя как раз тут недоставало!

Мое сердце ухнуло куда-то вниз, я вцепился в тугой ворот, пытаясь растянуть шнуровку. «Ну вот и началось!» – мелькнуло у меня в голове. В дверном проеме материализовалась тощая фигура в белой сутане цистерианца, неуловимо напоминающая привидение. Взлохмаченные черные волосы вокруг тонзуры, большие горящие глаза религиозного фанатика… Петр де Кастельно собственной персоной широкими шагами двинулся напрямик через залу, прямо к престолу графа Тулузского. Благородное общество притихло, словно испуганные птицы перед бурей. Лицо графа пылало яростью.

– Чем обязан вашему присутствию? – сквозь зубы процедил он.

Папский легат остановился в пяти шагах от Раймунда и разразился гневной тирадой.

– Граф! Пора наконец объявить, друг вы или враг, покровитель еретиков или нет. Если вы не расположены к ереси, разите ее в сердце, ибо она, как язва, пожрет все ваши домены! Если вы привержены еще святому престолу – немедленно удалите из армии и земель своих всех еретиков! – пронзительным фальцетом завершил он.

– Удалить? – нехорошим голосом переспросил граф, сдерживающий себя с большим трудом. – Катар или католик, что мне за дело! Лишь бы он был предан и храбр в бою. Изгнать еретиков в этот час – значит подставить свою шею под меч Симона де Монфора. Дайте мне окончить войну, и я сделаю для церкви все, что могу, – граф небрежно махнул рукой. – Ступайте!

Петр гордо выпрямился.