Его руки странным образом дрожали, дыхание перехватывало в груди, и весь ворох нещадных мыслей, преследующих его всю дорогу, больше не крутился в голове. Он смотрел на силуэт чародейки, наслаждаясь каждой деталью самого желанного для него образа. Медведь жаждал немедленно оказаться рядом с ней и в то же время не хотел этого. Он так и не нашел ответ на вопрос, что будет дальше. Что будет, когда она посмотрит на него.

Порыв ветра подул со стороны моря, словно подсказывая Ноэми, чтобы она обернулась, и ее голова послушалась. Сарвилл увидел это и остановился в нескольких саженях.

— Ноэ… — еле слышно сказал он, утопив свой голос в приливе Рваного Моря.

— Сарвилл… — голос чародейки задрожал. Она не оборачивалась полностью, видя лишь очертания странника.

— Почему ты плачешь? — неуверенно спросил он.

Волна накатила к самым ногам волшебницы, и черная от ночи вода медленно уползла обратно.

— Я… — Она не договорила.

Он сделал несколько шагов вперед и встал рядом, вглядываясь во тьму, что царила над морем, вслед за ее взглядом. Он посмотрел на Ноэми. Теперь медведь наконец видел ее лицо, слезы отражали свет огней, которые Сарвилл пустил вокруг, чтобы рассеять тьму.

— Я чувствую твою силу, медведь. Ты не терял времени даром… — Она постаралась сказать это тем железным голосом, которым говорила обычно, но в конце концов что-то задушило ее слова.

Чародейка словно боялась смотреть на него и лишь теребила в руках бирюзовый медальон в форме солнца, подаренный ей странником еще в Аарде.

— Я многому научился с нашей последней встречи…

Она не ответила. Не могла. Ком, стоящий в горле, просто не позволял этого сделать. Если она что-то скажет, то больше не сможет себя контролировать и разрыдается как маленькая девочка. Поэтому вместо ответа звучал лишь голос волн, что накатывали на сушу, ударяя обломки старых разрушенных кораблей о камни на берегу.

— Я искал тебя с тех пор… — сказал наконец он.

— Я знаю… — у Ноэми получилось вымолвить. Коротко. Быстро. Скупо.

— Прости меня. Я не послушал и все равно вернулся за тобой.

— Я знала, что не послушаешь.

Он хотел взять ее за руку, но она отпрянула. Странник тут же перестал, чтобы не спугнуть свое счастье, так осторожно трепетавшее неподалеку, но готовое встрепенуть крыльями и улететь.

— Все же. Почему ты плачешь?

— Я говорила, что мы не можем быть вместе, помнишь?

— Да. Когда я дарил тебе этот медальон.