— Это еще не все.

— Что?

— Теперь ты Огонь, Сарвилл. Настоящий!.. — Последнее слово вырвалось у нее из груди, словно пламя, в которое плеснули масла, и подобно реву львицы, потерявшей своих детей, ее стон разнесся по пустынному берегу.

Сарвилл хотел обнять волшебницу, но страх испугать ее остановил его. Он молчал, пока она не смогла вновь ровно дышать.

— Прости, что не сказала тебе этого раньше… — Теперь у Ноэми легче получалось говорить.

— Я всегда был огнем. О чем ты говоришь?

— Ты стал очень силен, и теперь огня в тебе больше, чем плоти.

— Брось говорить загадками, Ноэ. Я побывал в самой бездне, чтобы найти тебя.

— Ты всегда знал, что я Вода. Ты же знаешь, что вода делает с огнем?

— Знаю, но…

— Теперь ты никогда не сможешь прикоснуться ко мне, Сарвилл.

В глазах Сарвилла заполыхало пламя.

— Это неправда, — он начал мотать головой как помешанный. — Дай мне руку, Ноэ.

— Нет.

— Дай мне руку, Ноэми! — не помня себя от ярости, он прокричал в темноту и сбросил плащ.

Его рука тянулась к ней, разбросав вокруг множество огней, но, не переступая невидимую черту, ждала ответа.

— Прикоснись ко мне, Ноэ, — сказал он уже более спокойно, но теперь умоляя ее сделать это.

Слезы по щекам чародейки скатывались чаще и падали на снег, с которого их тут же слизывала соленая вода. Но она поддалась, медленно потянув свою ладонь к его.

Рука Сарвилла стала ярко-красной, делаясь все ярче и ярче, чем ближе становилась Ноэми. Невидимая сила пыталась оттолкнуть его ладонь, но он удерживал ее изо всех сил, уже понимая, что что-то мешает им прикоснуться друг к другу. Ладонь Ноэми двигалась медленно. Чародейка тоже ощущала его сопротивление, а вся ее рука светилась голубым.

— Все, Сарвилл. Я не могу больше.