– Не делай вид, что понимаешь. Я с первого дня знала, что рожу сына. И я его родила. Он говорил тебе, что случается с потерявшими душу ёкаями? В отличие от людей они умирают сразу, потому что их сила – это жизнь, а сила зарождается в душе. До рождения оставалась неделя, но мне хватило, чтобы подготовиться к оплакиванию. Тело ребенка я сожгла, а пепел развеяла без сожаления. Мной руководила надежда, что душа моего ребенка в надежном месте. Душа моего сына, Рэйкен. Но не дочери.

Меня раздирали противоречия. Я никогда не спрашивала у Мэйко, что случилось с телом малыша, когда оно лишилось души. По правде сказать, даже не задумывалась об этом. Как не задумывалась и о том, что она чувствовала все эти годы. Передо мной стояли ее ясные, полные решимости глаза в ночь, когда я видела замок Чироши в последний раз. Ёкаи, подобные Мэйко, способны отключать эмоции, быть холодными и расчетливыми. Такой я и считала ее, хорошо понимая, почему она равнодушна к Мидори. Но моя человеческая часть, все еще боровшаяся за место под солнцем, внезапно пожалела эту девочку. Мидори не виновата, что должна была родиться мертвой и что в ее теле живет всего лишь половина души. И не виновата в том, что потянулась к темноте, соблазнилась обещаниями Хэджама, хоть я и не знала еще, какими словами он достучался до нее. Она так же, как и я, боролась за жизнь, искала свой дом. И наверняка, как и я когда-то, не подозревала, для чего нужна Хэджаму на самом деле. Но мне-то все было известно. Коджи ищет сестру, потому что половина его души жаждет обрести целостность. А Шиноту? Нужна ли она Шиноту на самом деле? Нет. Мидори – дверь в темный мир, которого хого избегал все двадцать семь лет своей жизни. Он должен ее найти, чтобы получить прощение. Убедиться, что исполнил мнимую волю брата, и спокойно жить дальше. Что бы он там себе ни нафантазировал. Я вдруг поняла, что жалею эту девочку, потому что увидела в ней себя – маленькую Рэй, которой мать предпочла другое дитя. Нормальное.

– Что ты собираешься делать дальше? – спросила Мэйко.

Мы спустились с моста и остановились друг против друга у запечатанных ворот. Мне не хотелось отвечать. Странно планировать будущее, когда уже смирился с неизбежным уходом. Я разучилась. А может, никогда и не умела. Не понимала, куда идти и, главное, зачем. Метка на запястье вспыхнула фантомной болью, и я машинально потерла ее, а потом натянула рукав кимоно на ладонь. Если Мэйко увидит, сразу поймет, что к чему. А мне совсем не хотелось умирать в Блуждающей крепости.

– Вчера я просила хого забрать Коджи и вернуться в поместье.