Наверное, кто-то другой на моем месте удивился бы и пустился в расспросы, но я-то знала, кем был Такимару. Понимала, что все хого ревностно оберегают свои жизни. Он был прав: для мира их семья не существовала, о Сугаши знали только те, кого они сами впустили в свою жизнь, под магический купол защиты.

– А вы… вы, наверное, много путешествуете?

– Это так, – кивнула я и неожиданно для себя рассмеялась. – Но я ищу дом.

– И что для вас – дом?

– Покой. Я потеряла его, но когда-нибудь обязательно найду.

Когда человек хранит большую тайну, он становится прекрасным собеседником. С ним можно размышлять о своей жизни, свободно делиться разрозненными мыслями. Он чувствует грани дозволенного, не задает лишних вопросов. Да, наши разговоры были нечестными, ведь я знала тайну Такимару и подыгрывала ему. Мне нравилось думать, что мы друг для друга совершенно чужие, незнакомцы, лишь по воле случая встретившиеся на берегу его озера.

Когда-то моим самым верным собеседником был Хэджам. Я не думала, о чем говорить, не просила молчать, если нуждалась только в том, чтобы меня выслушали. Но дни моих скитаний неизменно росли, и каждый новый рассвет отдалял от Хэджама. Воспоминания о прошлом казались теперь несуществующими, фантазиями маленькой Рэй, которой я была тогда – и остаюсь сейчас. Годы жизни в замке потихоньку стирались, разбиваясь о его предательство, и между мной и смертью мамы и Касси снова выросла пропасть из тысячи миров, в которых их не было.

Глубоко в душе я хотела, чтобы Хэджам нашел меня, хотя так и не смогла придумать объяснений его поступку. Но мне не хватало его. Мне нужно было знать, что я все еще могу вернуться, как раньше, и он снова уверит меня, что все будет хорошо, что совсем скоро он станет готовиться к путешествию в Такамагахару, а я смогу увидеться с родными. Но скорее всего, он даже не заметил моего отсутствия, ведь мы и раньше исчезали из жизни друг друга на долгие месяцы.

Со дня моего бегства прошло почти восемь месяцев, когда Такимару перестал приходить на берег. Несколько раз я видела его у поместья с женой. Он придерживал ее за талию, а Анда шла медленно, едва передвигая ногами. Женщина осунулась, держала голову опущенной, словно та была очень тяжелой. Ее тонкие бледные руки покоились на большом животе. Я не чувствовала ее запаха, но отчего-то решила, что от нее должно пахнуть отчаянием.

В семье хого Сугаши что-то случилось.

Размышляя об этом, я покинула земли поместья, заглянула в несколько незнакомых миров – больше по привычке, чем с целью разыскать маму и Касси, – и вдруг оказалась на выступе под родной вишней. Я даже не успела оглядеться и осознать, как попала сюда, как Мэйко схватила меня за руку. Отчаяние в ее зеленых глазах отдавало безумием, и я невольно отшатнулась.