– Тебе не придется, это не твое бремя, – заверила я, осыпая его голову поцелуями, судорожно гладя по рукам, плечам.

– Я чувствую. Чувствую, черт возьми, что этим все закончится!

– Неправда. Нет!

Хого стиснул зубы и отчаянно завыл, ударив кулаком по полу. Я прижимала его к себе, раскачиваясь, стараясь убаюкать и хоть немного приглушить эту боль. Если Хэджам доберется до душ близнецов – уже никому не придется выбирать, потому что, когда половинки душ покинут их тела, они тут же сольются воедино. Возможно, кому-то из нас удастся остановить Хэджама, не позволить ему поглотить эту ки, но разъединить душу обратно – нет, невозможно.

И тогда… кому-то придется решить, в какое тело вернуть душу. Только я заранее знала ответ, а хого этого не понимал.

Я прижалась губами к виску Шиноту и зажмурилась. Вообразила, как увижу их смерти, и вдруг поняла, что не смогу уйти спокойно, зная, что могла хотя бы попробовать это предотвратить. Может быть, я и родилась для Хэджама, но каким-то чудом обрела волю. Я могла наделить свою жизнь другим смыслом, дать жизнь этой странной, не родной по крови семье Сугаши. В конечном счете можно же потом потратить еще одну сотню лет, чтобы найти какого-нибудь бога и умолять его упокоить мою душу.

Шин

Эта ночь была бесконечной. Рэйкен ушла, а я еще долго сидел, тяжело опершись на стену, в жалких попытках успокоить свои голову, сердце и душу. На что я рассчитывал, отправляясь в это путешествие? Хотел найти Мидори – и ведь не ради нее, ради себя. Хотел успокоить совесть. Но неужели я всерьез думал, что потом смогу возобновить прежнюю жизнь с того же места? Неужели думал, что вернусь в поместье и буду так же спокойно влачить уединенные дни Сугаши?

Меня прежнего больше не было. Я стремился найти племянницу, а вместо этого потерял обоих. Даже если завтра все чудесным образом разрешится в нашу пользу, нам уже никогда не стать прежними. Я изменился. Я даже больше не человек. И пусть тело осталось прежним, даже несмотря на отметины ками, внутри оболочки живет незнакомое мне существо – потерянное, не оформившееся. Оно достаточно смелое и своенравное, границы его мира широки, а еще оно умеет любить – глубоко и сильно, – и мне это нравится. Но это существо неуправляемо, и еще оно ужасно боится. И как побороть этот страх – пока не знаю.

Снедаемый этими мыслями, я в какой-то момент все же провалился в сон. Последнее, что помню, – тихий призыв к Инари. Да, отчего-то я неосознанно начал молиться ей.

Сколько я спал – минуту, час, – не знаю, но вскоре меня разбудил звук раздвигающихся дверей. Нехотя открыв глаза, я различил смутный силуэт девушки. Я поморгал – и ее очертания обрели четкость: простое хлопковое кимоно, темные волосы, гладко зачесанные назад. Она выглядела как служанка, которая провожала меня в эти покои, если бы не одно но: в карих глазах не было смиренности, свойственной людям ее сословия, – наоборот, они сияли властью и с вызовом изучали меня.