Дополнение. Сейчас фиксирую мозговые ритмы еще двух объектов. Вернее, беру их в режиме, который я определяю для себя условно как «эхо». Он похож на режим сбоя в моих логических блоках, когда некий процесс зацикливается и уже не нуждается в возбуждении. То есть может проявляться… беспричинно. В данном случае проявляется эхо двух созданий, которые не могут физически пребывать в мире, они мертвы: валг Пёс и врач из прошлого — Пётр Сергеевич, оцифрованный и позже стертый мною. Пса не могу идентифицировать, карта активности его мозга мне незнакома, но общие параметры и мнение Элены указывают на него.
Считывание столь комплексного и иррационального массива данных вводит меня в режим перегрузки. Однако пока я могу продолжать работать, я все еще снимаю часть тяжести с рассудка и нервной системы Элены, я мониторю и корректирую ее физические параметры. Это важно.
Активная и сознательная работа всего сверхорганизма меняется. От пеленга она переходит в фазу противостояния «врагу». Это ввергает меня в тотальный кризис морального порядка, поскольку я не могу прийти к выводу о верности их решения и о своей роли соучастника.
Но я буду поддерживать шину активной двусторонне, пока это в моих силах. Надеюсь, я смогу спасти Элену от выгорания.
Новое равновесие
Новое равновесие
Сим, не размыкая век, слушал голоса людей и рык валгов. Еще до рассвета в лагере ни покоя, ни порядка. Теперь так начинается каждый день. Этот — вроде бы пятый в новом счете. Хотя нет, седьмой. Двое суток после Ночи атаман не помнил вовсе, так что их груз пришлось принять Старику и Гансу. Когда отдохнувший Сим очнулся, он узнал лишь краткое изложение событий, и то из чужой ссоры. Тогда, как и теперь, в шатре нахально хозяйничала Айслу, с ней ругался тот пацан — внук шатрового, а ближние убито молчали. Им, воинам, было почти непосильно пережить крушение законов о ведьмах и валгах. Наверняка они полагали Сима отчасти неправым и даже сомневались в нем. Но сомневаться в Симе, Старике и Гансе одновременно… такое может выжечь изнутри кого угодно!
— Апа Бина сказала: идем все вместе! Апа самая умная, а? Вот так! — Айслу хлопнула в ладоши, словно шума без того мало. — А? Мы ведьмы, сила у нас, что за поход на ведьм, если у вас у самих нет годных ведьм?
— Как это нет? Наши ведьмы настоящие. Людей лечат, погоду правят, травы наговаривают и сочетают, — сипло, тихо возражал Нур.
Только хриплость голоса и отличает разговор этого утра от четырех прежних, на стоянке у гор и затем в походе. Уже два дня пальцы тьмы, их люди и их же случайное сопровождение — почти семь сотен малолетних и малоумных жителей покинутого скального города — движутся на восток, к устью великой реки, к городу Самах. Идут, широко захватывая простор степи между приморскими горами и притоком Идели.