Проблема вторая и самая неприятная (такая же, как и во многих, слишком многих домах по всей стране): скончался член семьи, и его нужно похоронить.

За последние несколько дней по всему миру прокатилась волна убийств, самоубийств и несчастных случаев. Ни одна страна на планете (включая Соединенные Штаты) не имела инструментов, чтобы разобраться с таким количеством покойников иначе, чем самым грубым способом. По местному радио начали передавать объявления о накопителях для массовых захоронений; с мясохладобойных предприятий конфисковали грузовики-рефрижераторы; теперь, когда телефонную связь восстановили, достаточно было сделать один звонок, но Кэрол и слышать об этом не желала. Когда я поднял эту тему, Кэрол встала в позу оскорбленного достоинства.

– Ни за что, Тайлер, – заявила она. – Я не позволю, чтобы Джейсона закопали, как средневекового побирушку.

– Кэрол, но нельзя же…

– Цыц, – сказала она. – У меня еще есть кое-какие связи. Нужно лишь сделать пару звонков.

В свое время, еще до Спина, Кэрол была уважаемым специалистом и, наверное, имела обширную сеть контактов; но кто ее вспомнит после тридцати лет алкогольного затворничества? Тем не менее все утро она просидела на телефоне: вычеркивала бесполезные номера, напоминала о себе, объясняла, уговаривала, умоляла. Мне казалось, надеяться не на что, но не прошло и шести часов, как на подъездной дорожке остановился катафалк и двое мастеров похоронных дел (очевидно, до крайности вымотанных, но лучащихся профессиональной добротой) вошли в спальню, погрузили тело Джейсона на носилки с колесиками и выкатили его из Казенного дома – в последний путь.

Остаток дня Кэрол провела наверху, держала дочь за руку и напевала ей песенки, которых Диана, скорее всего, не могла слышать. Тем вечером Кэрол выпила – впервые с того утра, когда встало красное солнце. Сказала, что ей нужно «подлечиться».

Проблема третья и самая крупная: И Ди Лоутон.

* * *

Нужно было сообщить Эду, что его сын умер; Кэрол, собрав волю в кулак, исполнила и этот долг. Она призналась, что уже пару лет общается с Эдом только через адвокатов и что всегда его боялась – по крайней мере, когда была трезва. Эд был здоровенный, вспыльчивый, грозный; Кэрол была хрупкая, лукавая, неуловимая; но ее горе внесло в это уравнение некоторые коррективы.

Через несколько часов она наконец до него дозвонилась (Эд был в Вашингтоне – то есть неподалеку от Казенного дома) и рассказала про Джейсона. Причину смерти обрисовала весьма расплывчато: мол, он приехал домой с чем-то вроде пневмонии, но вскоре после отключения электричества, когда весь мир слетел с катушек, его состояние резко ухудшилось. И не было ни связи, ни «скорой помощи», ни лучика надежды.