ЭМИЛИЯ. Да разве они виноваты! Ты сам нос воротил, ни разу не приглашал. Все некогда было.

БОРИНСОН. А разве не так! Я что, по-твоему, отдыхал?!

ЭМИЛИЯ. Вот теперь и отдохни.

БОРИНСОН. С фуражкой на паперти? (Себастьяну.) Вот ты, Себастьян, обрадовался бы разорению?

СЕБАСТЬЯН. Чтобы разориться, не мешало бы сначала разбогатеть.

БОРИНСОН. А хотел бы стать миллионером?

СЕБАСТЬЯН. Я? Не смешите.

БОРИНСОН. А вот придется.

СЕБАСТЬЯН. Что придется?

БОРИНСОН. Побывать в моей шкуре.

ЭМИЛИЯ. Ты о чем?

БОРИНСОН (Себастьяну, поднимаясь с кресла). Слушай, дружище, мы двадцать три года знаем друг друга.

СЕБАСТЬЯН. Тридцать два.

БОРИНСОН. Тем более. Вот я – миллионер, кровосос, капиталист…

ЭМИЛИЯ. Еще и бабник.

БОРИНСОН (Эмилии). Эмма, оставь свою песню, нашла время. (Себастьяну.) Я владелец заводов и всего прочего, а ты – мой камердинер. Разве это справедливо?