СЕБАСТЬЯН. Да вы что, Адриан Стефанович, в коммунисты записались?

БОРИНСОН. Нет, нефтяной промысел потерял. А когда что-то теряешь, всегда вспоминаешь о справедливости. Иной раз стыдно людям в глаза смотреть.

ЭМИЛИЯ. Что-то по отношению к родственникам не заметно.

БОРИНСОН. Вот как раз перед ними и стыдно. Приедут, а вместо обещанного состояния увидят нищего бедного старика, пострадавшего от рыночной экономики.

СЕБАСТЬЯН. Да что вы заладили о страданиях, будто от них какой-нибудь прок. Вот у меня поясницу ломит, так что? Все время вспоминать? Просто малость неудобно, и все.

БОРИНСОН. А у меня колени болят. Недавно хотел богу помолиться, а ноги не сгибаются. Значит, он не захотел меня слушать, коль такую болячку организовал! А если не хочет, то и не надо! Особенно после того, что на бирже сотворил.

ЭМИЛИЯ. Адриан, вашей биржей заведует другой товарищ.

БОРИНСОН. Ну, уж нет! Этому я молиться не стану. Но и главного благодарить не за что. За один день столько потерять! А тут еще родственнички!

ЭМИЛИЯ. Они завтра приедут.

СЕБАСТЬЯН. А может и сегодня.

БОРИНСОН. Вот ты их и встретишь.

СЕБАСТЬЯН. Отчего же не встретить – комнаты приготовлены, только ваш кабинет не высох.

БОРИНСОН. Встретишь по-хозяйски.

СЕБАСТЬЯН. Можете не сомневаться, все будет, как полагается.

БОРИНСОН. Я говорю, встретишь их, как настоящий хозяин.

СЕБАСТЬЯН. А как же иначе.

БОРИНСОН. Да что за привычка все перекручивать! Встретишь от имени Адриана Стефановича Боринсона!

СЕБАСТЬЯН. Еще бы не встретить… Встретим по-человечески.

БОРИНСОН. Господи! Да ты временно станешь Боринсоном! Они меня, слава богу, с детства не видели. И видеть не хотели, пока о денежках не прознали!

СЕБАСТЬЯН. Так вы денег, как я понимаю, и не собираетесь давать.