Я попыталась представить, сколько времени потребуется всем, кто находится на соборной площади, чтобы достичь Призрачного Рубежа и задействовать его механизмы, опуская мост. Затем – пересечь реку по узкому пролету. Догадалась, что это означало: в лучшем случае у нас лишь час. Даже если бы мы располагали целым днем на эвакуацию города, в нем все равно остались бы люди – пожилые, калеки, семьи, в панике укрывшиеся в подвалах.

– Бегство в любом случае не принесет большой пользы в долгосрочной перспективе, – услужливо подсказал Восставший. – Пересечь Севр для Восставшего непросто, но возможно. Саратиэль полностью восстановит свою силу, прежде чем эти люди успеют далеко уйти.

Я ощутила тревожное покалывание на коже и заметила, что матушка Долорес смотрит на меня, словно услышала слова Восставшего.

«Возможно, так оно и есть», – подумала я с холодком.

– Я укреплю нашу оборону молитвой, – резко сказала она, оставив меня в неведении. – Капитан Энгерранд, остальное поручаю вам. Не вздумайте принимать глупых решений, – добавила она, вымучивая слабую улыбку на его усталом лице. – Да хранит тебя Госпожа, дитя.

Последняя реплика была адресована мне. Мне пришло в голову, что, возможно, следовало что-то сказать, по крайней мере поблагодарить ее, но матушка Долорес уже отвернулась, запросто опустившись на колени на мостовой. Затем склонила голову. Восставший содрогнулся. В одном из затененных окон собора замерло пляшущее пламя канделябра.

Позади меня ожидали сотни встревоженных горожан. Оказавшись в центре их внимания, я ощутила, как меня охватывает знакомый паралич. Я не знала, что делать и что говорить. Эти люди спасли Артемизию Наймскую, рассчитывая, что теперь она в свою очередь спасет их. Но оковы делали меня бессильной.

Энгерранд взглянул на них, затем замер и присмотрелся внимательнее, его бровь изогнулась. Он поманил меня в сторону, в частично уцелевшую лавку. Маргарита отпустила мою руку, но пошла следом, увлекая за собой Чарльза. По телу разлилось согревающее чувство благодарности, когда они заняли места позади меня, готовые преградить путь любому, кто попытается приблизиться.

– Ничего не могу сделать в этих оковах, – объяснила я Энгерранду, когда мы оказались в тени хлопающего навеса.

– Знаю. Матушка Долорес рассказала нам. – Я предположила, что в соборе оказалось достаточно свидетелей, чтобы весть о случившемся дошла до монастыря. – У нас здесь есть кузнец, который позаботится о том, чтобы снять их, но Артемизия, прежде чем мы продолжим… – По какой-то причине капитан выглядел грустным. – Ты не обязана помогать. Мне нужно, чтобы ты это поняла. Если в какой-то момент почувствуешь, что тебе нужно остановиться, я хочу, чтобы ты сказала мне об этом. Никто не будет на тебя в обиде, если ты не сможешь помочь.