– Почему ты одет как монах? – спросила я, надеясь вывести его из этого странного сосредоточения.

Полагаю, что он относился к монахам с таким же презрением, как и к монахиням, и не мог чувствовать себя комфортно, одалживая запасную одежду Серого Брата.

Его ответ пронзил меня словно стрела.

– Я принял решение принести обеты, – сказал он. – И покидаю Ройшал, чтобы обучаться у братьев святого Северина.

Это было последнее, чего я могла ожидать. Братья святого Северина были известны тем, что создавали иллюстрированные манускрипты изысканной красоты ценой того, что становились сутулы и полуслепы прежде времени. Я попыталась представить себе Леандра среди них, склонившегося над столом; его седые волосы, сияющие в свете свечей, вихри цвета, оживающие под его кистью. Спокойная жизнь, в которой он никому не причинит вреда.

В этот момент, пока я отвлеклась, он сел на лошадь. Клирик уже разворачивался, поднимая руку в прощальном жесте.

– До свидания, Артемизия.

Держа поводья Погибели, я наблюдала, как он уезжает – одинокая фигура, исчезающая в белой пелене. Когда Леандр скрылся из виду, меня, словно неожиданный удар, охватило чувство потери. Я не должна была стоять молча, мне следовало сказать что-то в ответ.

Затем в моей голове всплыло странное совпадение. Однажды, когда нашему монастырю была передана рукопись братьев святого Северина, сестра Айрис кое-что сказала. Незначительную, на первый взгляд, деталь: при создании своих рукописей братья преданно следуют технике Жозефины Биссалартской. В своем воображении я увидела свет фонаря, мерцающий над неземными позолоченными очертаниями Восставших.

И снова я почувствовала на себе руку Госпожи. В этот момент меня охватила та же яростная уверенность, какую я испытала в битве при Бонсанте, – на этот раз в том, что Леандр ушел не навсегда. Однажды планы Госпожи снова сведут нас вместе.

Погибель стукнул копытом, нетерпеливо пощелкивая зубами. Из долины, словно приглашая, налетел ветер, раздувая мои волосы, трепля одежды. Я вцепилась в гриву Погибели и вскарабкалась на его неоседланную спину.

Когда конь с фырканьем и стуком копыт пронесся через весь монастырь, и монахи, и Восставший отреагировали с тревогой.

– Монашка!

– Госпожа, подождите…

Но я уже мчалась галопом, а их протесты уносило ветром. Со стен с криком сорвалась испуганная стая воронов, и мне показалось, что среди их мелькающих черных тел я различила знакомую белую фигуру, поднимающуюся в небо и уносящуюся на крыльях в сторону гор. Преисполненная бездумной радости, я развернула Погибель, чтобы последовать за ним.