У меня внутри все оборвалось. Сначала показалось, что это какая-то странная шутка, но потом я вспомнила: «Предатель. Презренный. Изменник собственного рода».

«Его мерзкая маленькая одержимость Старой Магией».

Я так и не дождалась внятного ответа, почему его прозвали «презренным».

– Я сделал это не специально, – продолжал Восставший. – На самом деле, никогда не собирался использовать этот ритуал. Я пытался найти способ помочь Евгении контролировать мою силу… И отказался от него, поняв, что ей придется пожертвовать собой, чтобы он сработал. Но, конечно, будучи моим сосудом, она помогла мне записать его. Я не мог скрыть от нее его существование.

Я слушала будто в оцепенении, укутавшись в тепло одеяла. Так давно хотелось узнать о Евгении побольше, но я никогда не осмеливалась спросить. А сейчас задумалась, хотела ли знать правду теперь, после того, что он уже мне поведал.

– Потом была битва. Она выжила, но потеряла сотни солдат – мужчин, которые последовали за ней на поле боя. Их тела не удалось обнаружить. А в следующем сражении появились Расколотые.

У меня сдавило грудь. Я вспомнила поверженного Расколотого, стоящего передо мной на коленях и пытающегося подняться. Это могла быть душа кого-то, кого я знала, сражавшегося рядом с Чарльзом, или Жаном, или Энгеррандом…

– После этого она изменилась. Нам не удалось добиться прогресса в проведении ритуала. Евгения стала молиться Госпоже часами, иногда ночами напролет. Однажды утром она закрылась от моего голоса в своем сознании. Пошла к своему генералу и попросила найти ей новый сосуд. Она отдала ему записи – способы, с помощью которых меня могла контролировать жрица после того, как я окажусь связан с ее костями. Я боролся, но она использовала все доступные ей методы, чтобы подчинить меня, включая те, которым ее научил я сам. А потом пришли боль и огонь. Я прожил каждое мгновение, пока ее кости сгорали в пепел.