Снежинки стремительно неслись вниз, казалось, что они летят на меня с головокружительной скоростью, до тех пор, пока не приближались и не оседали, словно гагачий пух. Они приземлялись на мои щеки мягкими островками холода.

– Ей было лишь четырнадцать, – произнес он, – и она умерла, взывая к вашей Госпоже.

Я покачала отрицательно покачала головой; сердце болело. Я легко могла представить, что испытывала Евгения, готовая в своем отчаянии пойти на любую жертву.

– Госпожа не могла требовать от нее это.

– Уверена? Даже если ты права, это было сделано во имя нее. В конце концов, для вас, людей, разве это такая уж большая разница?

В этот раз у меня не нашлось слов, чтобы возразить.

– Я рассказал тебе все это, потому что ты должна знать, что Мертвые презирают меня так же сильно, как и живые. Однажды мы можем столкнуться с другим Восставшим – еще более могущественным, чем Саратиэль. И если так случится, он не будет рад меня видеть.

Снег, падающий на мое лицо, вдруг стал похож на уколы ледяных игл. Я представила себе оплавленную корону Симелиарха Светлого, стекающую по его черепу. Костяную руку Архитрава Потускневшего, держащую весы. Их древние умы исказились от негодования, стали жестокими, умными и наполовину обезумели от многовекового заключения в человеческих руках.

Госпожа позволила мне сохранить Восставшего. Но что, если Она сделала это не в ответ на мои молитвы, а по собственным причинам?

Прежде я сравнивала Ее планы с игрой в «рыцарей и королей». Теперь же представляла, как клетчатая доска становится все шире, простираясь далеко в тень. Игровая фигурка, вырезанная по подобию Саратиэля, опрокинулась невидимой рукой. Скрытая за ним фигура скользнула из темноты вперед.

Мне в голову пришла мысль: если Госпожа играла в игру, великую игру жизни и смерти, то кто был ее противником?

Я задрожала и изо всех сил постаралась прогнать этот образ из своего сознания.

– Есть кое-что, что меня заинтересовало, – сказала я, желая сменить тему. – Первые одержимые люди, те, которые стали святыми, не все они были достаточно сильны, чтобы контролировать несвязанных духов, не так ли?